Тут Джесс все-таки выворачивается из наших «дружеских объятий» и снова бросается на обидчика, однако его «в полете» останавливает уже с другой стороны длинная жилистая лапа Джима. Отчим обхватывает пасынка за поясницу и, не ослабляя стального захвата, тащит к выходу из кафе. Джесс отбивается, но тщетно.
– Проверь, как там Кеннет, – бросаю я Седару на ходу и пулей лечу за горе-родственниками.
Праздничный грохот «Открытых микрофонов» смолкает позади. Надо не дать этим двоим, по крайней мере, начать мутузить друг друга. Еще один такой взрыв темперамента – и Джесса точно вышвырнут из дома ко всем чертям. Этого допустить нельзя.
Нагоняю их уже почти у самого Джимова грузовичка. Тут Джесс все же вырывается из хватки отчима и принимается что-то ему горячо втолковывать, но тот влепляет парню звонкую пощечину.
Глаза Джесса вспыхивают, потом леденеют, потом затвердевают, как два мраморных шара.
Я рывком втискиваюсь между ними, пока не вышло чего похуже.
– Не смей лупить моего брата! Вообще! Больше! Никогда! – ору я. Потом оборачиваюсь к Джессу. – А на тебя что нашло, черт подери? Зачем ты это все устроил?
– Полезайте в гребаный грузовик, оба, живо, – командует Джим. – Я за Кеннетом.
Джесс меряет меня очень долгим, очень сердитым взглядом, не говоря ни слова, поворачивается, пересекает стоянку и исчезает за углом ближайшего здания. Я остаюсь ждать кого-нибудь и дожидаюсь Джима с Седаром, которые под белы руки тащат еле двигающего ногами Кеннета. Следом за ними мрачно плетется Фрэнк – руки скрещены на груди, на лице озабоченность.
– Позвонить Гарри Джонсу? – предлагает он.
Гарри – отчим Кеннета, а по совместительству местный полицейский чин и друг Фрэнка, естественно. Думаю, его Джиму сейчас хочется видеть меньше всех на свете, не считая самого Фрэнка. Так что он игнорирует вопрос и хмуро обращается ко мне:
– Я же велел сидеть в грузовике.
– Джесс умотал.
Отчиму остается только выругаться.
– Вот. Подруга просила передать тебе скрипку. – Седар с сочувственной полуулыбкой подает мне мой футляр.
Господи, если посмотреть сейчас со стороны, какой мы все «белый мусор»[27] все-таки.
– Спасибо. И за помощь тоже. Только я никуда не еду. – Разворачиваюсь к Джиму. – Меня довезет Орландо. Хочу остаться и посмотреть, кто победит.
Если я вот так просто сейчас отвалю, Сара ужасно разозлится и будет, мягко говоря, разочарована. К тому же я точно не хочу провести ночь в больнице.
Однако вокруг нас по-прежнему вьется Фрэнк, а Джиму уже глубоко плевать на мои личные желания.
– Шейди, разрази меня гром, если ты сейчас же не сядешь в машину… – ревет он.
Больше всего на свете этот человек ненавидит, когда ему перечат на публике, а уж когда рядом его старший брательник, вообще с ума сходит. В общем, по тону понятно, что меня ждет в случае неподчинения.
Вечер и так испорчен. Забираюсь на крохотное заднее сиденье грузовика, на переднее Седар помогает Джиму запихать Кеннета. Потом он еще несколько минут разговаривает с моим отчимом и машет мне через ветровое стекло.
Джим прыгает за руль и хлопает дверцей.
– Какого черта у вас там случилось, что это вообще такое было? – обрушивается он на нас сразу по выезде с парковки.
Кеннет разражается хриплым, каркающим смехом и тут же морщится от боли.
– Ты всегда твердил мне особо не распускать язык. Так вот, я тебя не послушался, – говорит.
Есть у Кеннета такое качество, способное искупить многие другие. Он кретин и урод, но всегда готов признать это.
– Я догадался. Но так по-бычьи на тебя накидываться все равно не следовало.
– И что ж ты ему такое сказал, что так огреб? – наклоняюсь я. – Поначалу он был настроен вполне мирно.
Кеннет отсутствующим взором глядит в окно, куда-то вдаль, за пролетающие мимо на скорости забегаловки.
– Я… уже не помню.
Его отец фыркает:
– Забыл, значит? От стыда или от сотрясения?
До больницы от кафе не больше километра, и прежде чем Кеннет успевает придумать, что ответить, мы уже подъезжаем к приемному покою.
– Шейди, сходи раздобудь этому придурку кресло-каталку.
Я выпрыгиваю наружу и забегаю в здание, а когда возвращаюсь с каталкой, застаю такую картину: Джим вылез из-за руля, стоит на тротуаре опершись на опущенное стекло пассажирского места и прижимает к окровавленному лицу сына кусок скомканной ткани. Более теплых проявлений его отцовских чувств к Кеннету мне никогда не приходилось видеть. Впрочем, за долгие годы наплевательского отношения одной минутой не расплатишься.
27
Американский термин, подразумевающий представителей основного населения США низкого материального достатка и образовательного уровня. Нечто вроде «отбросов», «нищебродов» и тому подобное.