Спазм охватил ее голову с новой силой, и она поморщилась, отчего Фарид поглядел на нее с беспокойством. Воспоминания о Баба и Ханане всегда усиливали приступы мигрени у нее, но лучше уж мигрень, чем забыть о них, закрыть им доступ в свои мысли – такое и представить себе невозможно. Между тем за последний год головные боли у Карины участились – сперва они приходили раз в несколько месяцев, потом каждую неделю, теперь она ловила себя на том, что хватается за виски́ как минимум раз в день. Ученые целители пребывали в недоумении: осмотры неизменно показывали, что принцесса физически здорова. Лекарства, предписанные ими, притупляли ее страдания (как и выпивка), но лишь отчасти и ненадолго.
Напряжение во всех мышцах немного ослабло, когда они с Фаридом отправились – как бы невзначай – пройтись по саду. Навстречу им попадались гости, они кланялись, Карина в ответ неопределенно кивала, а Фарид приветствовал каждого, демонстрируя идеальный образец манер, которые наставники годами терпеливо пытались привить принцессе.
В конце концов девушка и управляющий остановились побеседовать с арквазийской посланницей и сопровождающими ее лицами. Все они буквально сияли в предвкушении грядущих празднеств, и это их настроение вызвало у Карины первую искреннюю улыбку за весь вечер. Вообще-то, хотя многие арквазианцы верили в Божественных покровителей, Солнцестой они не почитали священным. Но относились к нему с жадным любопытством наблюдателей. Улыбка сразу сползла с лица принцессы, как только память подсказала ей: вот и в Арквази она никогда в жизни не попадет, не увидит, как люди живут там, – и все из-за Преграды. Впрочем… никто из ее родных и предков там не был, даже Пустельга, так на что тут жаловаться?
Посланнице хотелось задержать ее подле себя подольше – куда-то, мол, запропастилась ее юная дочь, а ей так хотелось познакомиться с принцессой! – но Фарид мягко отклонил ее просьбу и повел Карину дальше.
– Приятно, что все гости, кажется, довольны приемом, – заметил управляющий, когда они сделали полный круг, и задумчиво посмотрел девушке в лицо с высоты своего роста. – Знаете, наверное, это у нас важнейшее событие до самой вашей свадьбы.
– Моей свадьбы?! – Карина закашлялась.
– Не смотрите на меня так. Рано или поздно она состоится. – Фарид легонько подтолкнул ее локтем. – И если у вас есть кто-то на примете, сейчас самое время заявить об этом открыто. Не то матушка выберет жениха, не советуясь с вами.
Луна одинокой фигурой сияла на небе, и Карина посмотрела на нее с тоской. Интересно, из Арквази она выглядит так же? А с берегов моря Эдрафу? И что, муж ее тоже окажется навеки заточен в стенах Зирана вместе с ней, когда они поженятся?
– Я захочу выйти только за того, кто голыми руками достанет мне Луну с неба, – насмешливо заявила она, прекрасно понимая, насколько неправдоподобно это звучит.
Фарид неодобрительно нахмурился:
– Очень надеюсь – для вашего же блага, – что такой человек скоро отыщется. Всегда лучше участвовать в устройстве собственной судьбы. А удачный с политической точки зрения брак может принести большую пользу.
Вот уж кому-кому, только не Фариду, который уклонился от большего числа потенциально выгодных матримониальных предложений, чем кто-либо другой при дворе, читать ей лекции относительно выгодной женитьбы. Карине очень хотелось съязвить на эту тему, но она сдержалась. Достаточно на сегодня ран и потрясений – можно обойтись и без болезненных уколов старому другу.
Прогулку по двору они закончили у противоположного конца главного стола – стола Алахари, где Пустельга в этот момент беседовала с несколькими крупнейшими банкирами. К вечеру Каринина мать переоделась в великолепную винно-красную такчиту[15] с серебристым цветочным шитьем вдоль шейного выреза. В дополнение к серебряной печатке она надела ожерелье из переплетенных нитей, усеянных драгоценными камнями, сверкавшими в ночи, как крошечные звездочки; браслеты – тоже серебряные, на обе руки, звякавшие при каждом движении, и изумрудные серьги, блестевшие на фоне сплетенных в косы волос. Карина, хоть ее наряд был того же кроя, понимала, что выглядит и вполовину не так эффектно.
– Ваше величество, умоляю, давайте на сегодня оставим деловые разговоры! – вскричала одна из банкирш. – Сделайте великую милость старой женщине: раскройте секрет, какую награду вручат на Солнцестое в этом году. Очень хочется не прогадать со ставками.
Пустельга уклончиво улыбнулась:
– Боюсь, вам придется дождаться церемонии открытия, тогда и узнаете.
15
Такчита – традиционная марокканская женская одежда для празднеств – из двух слоев, платья и накидки.