Несколько долгих мгновений мать и дочь молча пожирали глазами друг друга.
– Что это было? – спросила наконец правительница.
– Пойду извинюсь, – невнятно промычала Карина.
Ей вспомнилось страдальческое лицо Фарида, и новая волна стыда накрыла принцессу. Как же она могла ударить его в самое больное место?
– Не смей даже думать об этом. Ты только что поставила в неловкое положение меня и опозорила все наше семейство. Мне стыдно за твое поведение.
Карине вновь подумалось: что же за метаморфоза приключилась с этой женщиной, что творится сейчас за этим непроницаемым царственным фасадом, куда делась мама, которую она потеряла в ту ночь, когда не стало Баба и Ханане? Ядовитая злость, наполнявшая ее давеча при стычке с Фаридом, вернулась с новой, обжигающей силой.
– Если так стыдно, отошли меня подальше. Ах нет, подожди… это ведь невозможно. Мы же обе заперты тут навеки, на всю оставшуюся жизнь. И я вижу, как ты этим упиваешься. Так приятно воочию убеждаться каждый день, снова и снова, насколько ты лучше меня, само совершенство!
– Никакого совершенства я от тебя не прошу. Прошу только уважения и понимания тех обязанностей, какие накладывает султанское достоинство. Именно поэтому я доверила тебе сегодня тайну Преграды. Но ты опять показала, что не готова принять на себя мою ношу.
– Была бы готова, если бы ты обучала меня так же, как обучала Ханане. Я помню, как вы вечно уединялись, чтобы позаниматься делами в одиночестве. В секрете. А теперь, когда у тебя осталась только я, со мной ты так не поступаешь.
Морщины на лице Пустельги сгустились – как всегда при упоминании Баба или Ханане.
– С ней я… на нее я слишком давила. И вообще, ты – не она. Нельзя ожидать, что ты будешь в точности такой же, как она.
Разговор этот жег и мучил Карину сильнее, чем вино, бродившее в желудке, но неизвестно, представится ли еще когда-нибудь случай высказать матери все, что накопилось на сердце.
– Я и не могу быть ею. И тобой быть не могу, и жить в Зиране, взаперти до могилы – не могу! Найди себе другую наследницу, роди дочь, к которой сумеешь не испытывать ненависти. В общем, что угодно, мне все равно. Только не заставляй, не принуждай меня ко всему вот этому…
По лицу Пустельги промелькнула тень чувства, которому Карина не подобрала бы названия.
– Ты думаешь, я тебя ненавижу?
Принцесса ожидала вспышки гнева. Гримасы презрения. Но искреннее отчаяние в голосе матери затронуло в душе Карины какие-то неведомые струны. Поколебало ее. Она старалась смотреть куда угодно – лишь бы не в лицо Пустельге, словно пытаясь найти на стенах решение, избавление от горечи, накопившейся между ними за долгие годы.
И вдруг – пронзительно вскрикнула.
Из угла комнаты внезапно выпрыгнула фигура в маске. В руке у фигуры мелькнуло округлое, траурно-черное лезвие кинжала с золотой рукоятью. В глазах полыхала звериная ненависть. Карина оцепенела от ужаса. Убийца бросился на нее.
Каким-то чудом Пустельга, кликнув на помощь Дозорных, успела рывком толкнуть дочь с того места, над которым клинок злодея в следующий миг описал смертоносную дугу. Инерция этого замаха заставила неизвестного резко развернуться на одном каблуке, и Карина с матерью успели выскочить в сад. Преследователь бросился за ними.
Принцесса опрометью неслась сквозь спутанные заросли кустарника, острые ветви раздирали ей кожу. Пустельга, даже в кромешной тьме, безошибочно находила дорогу, но Карина спиной чувствовала – убийца вот-вот их настигнет. Правительница снова и снова призывала Дозорных, но никто не появлялся. Куда они все подевались? Как этот черный человек сумел мимо них просочиться, их же так много?!
Тут он схватил девушку за воротник, и из ее легких словно разом вышел весь воздух. Пустельга с яростным рыком выхватила из рукава собственный миниатюрный кинжал и всадила его в кисть врага. Тот, взвыв, отпустил Карину. Тогда мать, буквально запихнув ее под куст, развернулась, чтобы отразить очередной удар.
Принцесса шлепнулась на землю, вокруг правого уха нарастающими вспышками начала разрастаться сильная боль. Но она нашла в себе силы посмотреть наверх – ее мама, сделав ложный выпад влево, полоснула противника лезвием по лицу.
– На помощь! – что есть мочи завопила Карина.
Земля задрожала под кулаками, которыми она билась об нее, и будто наклонилась в ту сторону, где султанша сражалась с убийцей. Девушка судорожно завертела головой в поисках хоть чего-то, чем можно помочь матери, но лишь ветер продолжал звенеть в ее ушах.
– Стража! Стража!!!