- Вот только шаг ещё не тот. Подобное усиление должно было убить тебя, но, как видишь, напротив, спасло.
Иоганн палочкой мешал угли в костре и глядел куда-то вдаль, а я не мешал тому думать. Остальные не произнесли ни слова, молча следя за охотником, ушедшим в размышления.
Я зябко поёжился, плотнее укутался в одеяло и пододвинулся ближе к огню. Крупные хлопья снега продолжали опускаться, даря морозные поцелуи щекам и пальцам, поодаль ухала сова, ночь стремительно опускалась на застывшую землю, окрашивая чёрным деревья и кусты вокруг нас.
Ветер завывал в верхушках, огонь потрескивал, Иоганн молчал.
Наконец, он проговорил:
- Возможно, твоя живучесть связана как раз с массовым обращением. Я недостаточно хорошо осведомлён в особенностях жизнедеятельности экзекуторов, но могу предположить разве что данный вариант повышенной устойчивости к высокоранговым заклинаниям. В любом случае, ответ ты получишь исключительно со стороны архидемона.
- Который спит, -договорил я.
- Который спит, - согласился Иоганн.
- Хватит болтать, садитесь есть, - закончила наши разглагольствования Ананда, - всё готово, ага.
Глава 30
Следующие дни шли без происшествий. Мы брели сквозь метель в направлении Ойлеана, я же помаленьку приходил в себя. Тело слушалось как-то иначе, ощущалось по-новому. С чем это было связано, я не знал. То ли так на меня подействовало новое заклинание, то ли безумные эксперименты постапокалиптического доктора Менгеле.
Так или иначе, но даже мне – человеку, изменённому магией демонов - нужно было время, чтобы полностью восстановиться, и судьба, кажется, наконец-то смилостивилась, даровав передышку.
С каждым часом, проведённым на свежем воздухе, силы возвращались, и уже к концу следующего дня я смог влезть в седло. Ещё через сутки держался в нём уверенно.
Ну а к концу пятого с момента пробуждения я вообще ничем не отличался от себя времён сентября. Хотя нет, одно отличие всё же было, и узнал о нём я на шестые сутки пути.
Мы как раз добрались до крупного города, в котором следовало остановиться и пополнить запасы. Все напялили тёплые балаклавы, отлично маскирующие нас, и без проблем проникли внутрь стен, а после – даже остановились в большом и богато выглядящем постоялом дворе.
Иоганн тотчас же отправился по делам, близнецы направились на рынок, Фотини с Ганьей были заперты в комнатах, а Ананда занялась лошадьми.
Я же был предоставлен самому себе, и, маясь от безделья, я подошёл к большому зеркалу, висящему на стене нашего с Иоганном номера… и оторопел.
Оттуда на меня смотрел незнакомый человек. Осунувшийся, постаревший, заросший недельной щетиной, с мешками под глазами. Длинные отросшие патлы свисали до плеч, и были они цвета серебра.
Я неуверенно провёл пальцами по щеке, и двойник повторил эти действия.
Другой человек. Не я!
Мрачный, с жёстким и тяжёлым взглядом ветерана войны, с отпечатком боли на лице. Человек, прошедший через ад при жизни.
Я прикрыл лицо ладонями и расхохотался, не в силах сдержать нервный смех, душивший, распирающий, не дающий успокоиться ни на секунду.
Розыскные листы, говорите? Словесный портрет? Да меня теперь мать родная не узнает!!!
Безумный смех продолжал литься наружу, исторгаться точно блевотина - такой же горький и желчный, такой же отвратительный. Наверное, я сошёл бы с ума, не в силах остановиться, но в этот самый миг по голове точно ударило колоколом, а вслед за этим недовольный ллинг пропищал:
- Пи!
И переместился ко мне на плечо.
Я протяжно выдохнул и улыбнулся зверьку.
- Прости, малыш. Я что-то совсем расклеился, обещаю больше так не делать. А теперь давай-ка поищем бритву и пенку, надо бы привести себя в порядок.
За этим занимательным процессом меня и застала Фотини.
Вампиресса вошла в комнату, когда я успел уже разобраться с одной щекой и усиленно намыливал вторую.
- Привет, - улыбнулась она.
- Привет, - кивнул я.
Как-то так получилось, что за почти неделю, прошедшую с момента моего пробуждения, мы практически не разговаривали, и, видимо, она хотела исправить упущение.
- Как ты?
- Да вроде нормально. А у тебя дела как идут? Слышал, что в Афбрейфе кто-то изрядно попил людской кровушки?
Сам не знаю почему, но в компании рыжули - чудовища в людском обличии, паразита, переставшего уже таиться, мне было на удивление легко и спокойно.
Я не чувствовал от Фотини никакой угрозы, и это, говоря на чистоту, было странно. Удивляло и то, что она рискнула жизнью, чтобы спасти меня. Зачем? Я уже вытащил её из заточения, помог немного освоиться в новом мире, она уже выучила язык, какой смысл тратить время на нас, напрягаться, рисковать?