- А? Что?
Я посмотрел вниз на говорившую. Ею, конечно же, оказалась Радха.
Эта темноглазая малявка, энергичная как стайка котят и проворная точно Соник под спидами, незаметно стала вестовой. Как она не уставала - оставалось для меня загадкой, но девочка умудрялась весь день носиться от головы отряда к хвосту, успевая не только передавать сообщения, но ещё и болтать чуть ли не с каждым беженцем и даже играть с другими детьми.
Откуда только энергию брала, на скудном-то пайке? Загадка.
- Что такое? – улыбнулся я егозе.
- Господин Аластар, вас зовёт госпожа Гормлейт, кажется, впереди есть что-то.
Гормлейт…
Я не сдержал вздоха.
За прошедшую неделю девушка, казалось, немного пришла в себя, смирившись с предательством любимого. Она занималась всеми делами каравана, следила за кухней, заведовала припасами, распределяла вахты и вообще была везде и всегда. Вот только за фасадом энергичности, способной посрамить каплю ртути по имени Радха, скрывалась невыносимая боль, загоняемая на глубину. Мука, терзавшая сейчас охотницу, вполне могла отправить её в петлю, именно поэтому мы старались не оставлять девушку одну и следили за ней. Особенно по ночам. Но сейчас на Гормлейт можно положиться: днём она была деятельна и эффективна, а потому, раз позвала меня, нужно идти.
В этот самый момент на одно плечо спикировал Айш-нор, а на второе переместился Чуча. Я покосился по сторонам.
Кажется, намечается нечто важное.
Я потянулся, разминая затёкшую спину. Обучение в иллюзорном мире всем хорошо: тело двигается само по себе, не чувствуешь усталости, голода и боли… Но стоит вернуться - и всё наваливается на тебя с утроенной силой. Ладно, это мелочи, сейчас дело важнее.
- Веди, чего уж там, - скомандовал Радхе.
Гормлейт я нашел во главе каравана. Она о чем-то перешёптывалась с Малоуном, и выглядели оба не слишком счастливыми, что напрягало: за время, проведённое вместе, я в принципе не видел вожака охотников подавленным или опечаленным.
Он стоически воспринял даже крах восстания и то, что Киан бросил немало народу на произвол судьбы. И если честно, я так и не понял, почему наш Ленин на минималках оставил Малоуна, ведь он был кадровым военным, крайне полезным и опытным бойцом, отличным следопытом и просто весёлым человеком.
Может, именно это и не понравилось комми-телепортатору? А может, Малоун просто отказался оставлять слабых во имя великой цели? Чёрт знает.
- Что у вас тут? – спросил я, подходя к товарищам по несчастью.
- Руины впереди, - коротко ответила Гормлейт.
- И? – не понял я.
Пару дней назад мы миновали развалины деревеньки, от которой остались лишь фундаменты да на удивление неплохо сохранившийся колодец, в котором получилось набрать немного воды. Вроде бы, ничего страшного там не заметили. С чего такое волнение?
- Это руины города, - пояснил Малоун.
- Угу, и я сразу всё понял.
- Немаленького города, - подала голос Гормлейт. – Не знаю, как его звали до войны, но народу там жило изрядно.
- И чего?
- Нужно решить: идем в обход или насквозь.
Я протёр ладонью лицо, надеясь, что не выгляжу чересчур раздражённым.
- Слушайте, ваш покорный слуга не бывал в этих местах, а потому можно ли немного конкретики? Что плохого в городе? Там водится всякая хрень?
- Можно встретить чудовищ, - кивнула Гормлейт. – А может пронести.
- Край Пустоши, - согласился Малоун, - тварей тут не слишком много.
Я посмотрел по сторонам и отметил очевидное.
- Сю… Алаинн пошла на разведку?
- Угу, - кивнула Гормлейт, - но всё равно есть риск пропустить что-то важное.
Я кинул.
В принципе, понятно. Никакой разведчик не способен углядеть всё и найти каждую опасность, наш недавний поход в аномалию – отличное тому свидетельство. И пусть на границе Пустоши не должна водиться совсем уж лютая хтонь, командирам следует решать: рисковать или нет.
Пойдём напрямую – имеем шансы проскочить город насквозь и выгадать немного времени, но можем огрести. Двинемся в обход – потратим лишних полдня, но, в теории, обогнём опасное место.
Как-то так случилось, что мы с Сюин стали отвечать за принятие стратегических решений вместе с Гормлейт и Малоуном. И, что характерно, никто не пытался оспорить это право.
Впрочем, думаю, тут нет ничего удивительно - нас боялись до усрачки и соплей.
Я не раз и не два видел взгляды, бросаемые беженцами, и страха в них было заметно больше, чем любопытства или благодарности. Люди, которым с детства рассказывали, что нет греха чудовищней, нежели договор с демоном, приняли помощь искажённых от безысходности, но даже не думали воспринимать их – нас – как нечто должное и нормальное.