Молчание затягивалось, как и напряжение. Следовало отвечать.
Наверное, можно было бы соврать, но какой в этом смысл? Эти люди рисковали ради меня жизнями, помогали мне, даже не убили, хотя могли. Глупо играть в укушенного из любого зомби-хоррора. Ну, того самого чернокожего парня, которому мертвяки сделали чип за жопоньку, но который до последнего скрывает своё состояние, чтобы, обратившись, наброситься на товарищей в самый неподходящий момент.
- Да, - сказал я. – Сидит за решёткой, ведущей в подвал замка, уродец.
- Он – это ты.
- И он мне не нравится.
- Ты даже не представляешь, как много это говорит о тебе.
- Я понял, Фрейд доморощенный. Давай ближе к делу.
- Изволь. Ты приближаешься к пику сомнений, за которым последует хребет безумия. Избежать его не выйдет, как ни старайся, многие искажённые умирают, не в силах побороть себя.
Я слушал, не перебивая.
Помнится, когда в прошлый раз пытался выяснить о том, что же такое эти шаги и как они повлияют на меня, не получил никакого толкового ответа, а сегодня у нас тут аттракцион неслыханной щедрости. Что ж, не стану отказываться.
- Я дам тебе лишь один совет. Борись с собой, даже тогда, когда всё пропало. Уступишь – падёшь, и тогда Иоганн уничтожит оболочку.
Охотник согласно кивнул и машинально провёл пальцами по рукояти меча.
- Ни один потерянный не имеет права существовать в этом мире, - согласился он. – Если с искажёнными ещё можно осуществлять взаимодействия, то подобные существа должны умереть.
Я вспомнил кошмарного зверя-людоеда в лесной избушке, вспомнил кадки с засоленными человеческими останками. Да уж, нельзя не согласиться с правотой моих спутников.
- Хорошо. Буду держать вас в курсе дел.
- Вот и славно, а я взамен начну учить тебя новым заклятьям.
Нет, сегодня точно что-то сдохло в лесу. Айш-нор готов обучать меня до перехода на новую ступень, да ещё и говорит о чарах во множественном числе. Ну прямо джек-пот.
- И когда? – тотчас же поинтересовался я.
- Скоро. Сперва хочу взглянуть на этот Ойлеан поближе.
И он взлетел с моего плеча, взял вираж, расправляя крылья, и устремился на север, туда, где вдалеке возвышались городские высотки, плохо различимые из-за расстояния.
Мы двигались вдоль реки, которая становилась всё шире, всё полноводней, смешавшись с пёстрой толпой путников. Людей было не просто много, а очень, очень много! Я бы даже сказал – дохрена.
Последний раз я видывал нечто подобное, наверное, в Куимре, когда подъезжал к игорной столице Дамхейна Саолу. Но даже там, пожалуй, не было такого многообразия, такой пестроты, такой яркости.
В Ойлеан, город знаний и библиотек, съезжались со всех уголков этого побитого жизнью мира, стремясь найти ответы на вопросы, мучающие людей. Я и сам был такой, сам жаждал знаний, дарующих избавление.
А потому подгонял и спутников, и животных.
И всё же, прежде чем мы добрались до цели, прошло ещё несколько часов, которые мы толкались по широкой дороге, не довоенной, а новой, запруженной многочисленными повозками, всадниками, пешими, автомобилями, санями.
Уже почти стемнело, когда мы вышли к огромному озеру, больше похожему на море. Выбрались из толчеи, остановились на самом берегу, и я, спешившись, подошёл к ледяной кромке, остановился, глядя вперёд. Туда, где отделённый ровной гладью воды возвышался большой остров, буквально целиком застроенный высотными зданиями, в окнах которых один за другим загорались огоньки.
Великий Ойлеан, научная столица мира, неспешно готовился к вечеру, к концу трудового дня, демонстративно разгоняя мрак лучами света и неоном. Те, кто управлял им, сохранили, возможно, больше всего знаний о довоенном мире, и мне оставалось лишь выбить из них нужные сведения.
Я смахнул скупую слезу и посмотрел в чёрную гладь воды. Незнакомый седой мужчина в отражении улыбался, как дурак.
И я расхохотался, задрав голову к небесам и не глядя на обеспокоенные взгляды товарищей. Несмотря на все трудности, несмотря на все проблемы, несмотря на всю боль и весь страх, я добрался сюда!
А значит, найду и выход из Дамхейна.
- Ну что ж, вперёд? – спросил я, глядя в сторону крупной и очень хорошо укреплённой деревеньки, в которую упиралась дорога. – Едем туда? Нужно купить билеты на паром.
И, забравшись в седло, первым пустил коня обратно на дорогу. Посмотрели - и хватит, настало время действовать.
Жди меня, Ойлеан, я уже тут!
Эпилог
Риманн глядел в небеса, дарящие снег истосковавшимся по зиме горожанам. Дети уже вовсю мастерили снежную крепость и готовили боевой припас для грядущей баталии, коя завершится лишь с приходом матерей, уводящих юных воителей по домам вкушать ужин.
Голоса звенели радостью, полнились счастьем, источали уверенность в том, что всё будет хорошо.
Юность издревле грезит счастьем и не жаждет глядеть в лицо суровой реальности, которая всегда имеет своё мнение на сей счёт и не преминет взимать счёт за каждый медяк радости, выданный авансом, не забыв и про суровый процент.
Высший паладин плотнее запахнул полы зимнего плаща, провёл рукой по лисьему меховому воротнику, протянул руку и взял большую чашку, исходящую паром. Отхлебнул немного чая и откинулся на спинке кресла, выставленного слугой по его распоряжению на улицу.
- Сияющий, - возле него остановился невысокий профессионально непримечательный человек, - доброго вам здравия, у меня есть послание.
Не дожидаясь ответа, он протянул конверт и, когда Риманн взял его в руки, растворился, точно его и не было.
- Наставник мой, что это? – позади к креслу подошёл Лехри, наконец-то вернувшийся с юга и поспешивший к своему учителю.
- Послание, конечно же.
- Но от кого?
Вместо ответа Риманн приложил палец к печати, сломав ту, достал бумагу, изучил её и протянул старшему паладину.
Тот встал сбоку и стал читать, хмурясь и кривясь через раз. Закончив, он спросил:
- Наставник, вы верите ему?
- Нет, конечно же.
- Но…
- Лишь ты, Айна да Синан заслуживаете доверия, остальные же блюдут лишь свои интересы.
Риманн умолк и взглянул в небеса, с которых падали белые хлопья, укутывающие землю одеялом чистоты. Сколько у них осталось времени? Получится ли отыскать изменника? И есть ли он вообще?
Эйри готовилась к войне, лихорадочно, яростно, не останавливаясь ни на минуту. И за полгода они добились поразительных результатов, вот только хватит ли этого? Что предложит враг помимо рыцарей, боевой алхимии и тяжёлой артиллерии?
Ответа не было, и Риманн опасался, что искать его придётся на ратных полях.
- Лехри, скажи, удалось ли тебе отыскать зачинщиков бунта?
- Нет, наставник. Творец Разломов и все его приближённые пропали. В плен мы брали лишь охотников да наёмников.
И вот ещё одна проблема, ещё одна переменная, которую придётся учитывать всем членам Малого Совета, ещё одна гирька, которая упадёт – никуда не денется – на одну из чаш.
И как бы весы не перевернулись…
Он отпил ещё чаю и задумчиво проговорил:
- Бунтарь ещё скажет своё слово.
- Думаете, он служит южанам?
- Конечно же нет! – от абсурдности вопроса Риманн поперхнулся чаем и закашлял. – Этот человек подобен шторму, что сносит всё на своём пути. Он использовал южан, тут сомнений нет, а после, возможно, попытается использовать нас… И мы с радостью позволим ему сделать это.
- Даже зная, что он творит? – поразился Лехри.
- Творец Разломов слишком ценен, его попросту нельзя отбросить подобно ветоши. Его, Убийцу Чудовищ, Владыку Книг и других, подобных им. Тех, чья сила даровала им возможность диктовать условия. Запомни, ученик: никогда не пытайся сломать того, кто обязательно станет ломать тебя в ответ. С такими куда проще договориться.
- С южанами тоже? – с едва различимыми нотками иронии в голосе осведомился Лехри.
- Дерзишь, мальчик.
Веселье сразу же исчезло с лица юноши, и тот склонился в поклоне: