Если верить донесениям, то одна диверсантка обладала какой-то редкой разновидностью магии крови, что очень сильно понравилось Фаелану. Так сильно, что психопат возжелал увидеть её на операционном столе. Идиот!
Как-будто у махансапцев – и без того предрасположенных к одной из трёх тёмных школ – не хватает талантов с редкими гранями дара.
Вот только… Даже так что-то здесь не сходилось. Но что?
Этого Горм не знал. А он очень не любил оставаться в неведении.
Дверь отворилась, и дочка внесла в кабинет свежую корреспонденцию, а вместе с ней и поднос с ужином.
- Отец, ты должен выходить на свежий воздух, - Реалта сгрузила свою ношу на стол, раскидав по сторонам бумаги, после чего замерла перед креслом, глядя сверху вниз. – Спёртые тёмные помещения вредят здоровью.
- Моему – помогают.
- Угу.
Тон дочери намекал на то, что если он тотчас же не отправится на прогулку, то обзаведётся серьёзнейшими проблемами, разгибать которые попросту замучается. И это было правдой – при желании Реалта умела быть той ещё занозой. Не отступающей ни на шаг и упирающейся, точно бешеный осёл.
В отца пошла.
Чтобы хоть как-то перевести её гнев в иное русло, он спорил:
- Есть новости по моему запросу?
- Ты про Фаелана? - дочка скривилась, и на лице её появилось выражение неприкрытого отвращения, какое бывает, когда человек, выйдя ночью на кухню, встречает там здоровенного и невероятно мерзкого таракана. – И зачем ты возишься с этим ничтожеством?
- Реалта, - негромко проговорил он. – Ты можешь ненавидеть его как человека, но не оскорбляй интеллект и заслуги учёного.
Она тяжело вздохнула и произнесла:
- Как пожелаешь, отец.
- Так что?
- Если честно, этот таинственный маг крови… странный. Я отправила туда пару людей, но местные скрывают информацию так, словно он – их лучший и ценнейший кадр. Зато выслали десятки поисковых отрядов. Кажется, этот чародей нужен им позарез. Предположу, что он то ли знает что-то важное, то ли утащил из лаборатории нечто ценное.
- Вот и я того же мнения.
- И это ещё не всё.
Горм поднялся из кресла, подошёл к столу, поставил чашку и уселся, задумчиво глядя на ужин. Дочка опять заботилась о здоровье, а потому есть принесённое можно было только после очень большой голодовки. Достаточно ли он оголодал? Завтракал ли сегодня? А вчера?
Глава Научного Совета поглядел на синюю кожу, испещрённую мелкими, едва заметными искорками, верным знаком надвигающихся проблем, и нахмурился.
- Слушаю?
- К нам направляется Иоганн.
- Убийца Чудовищ? И что же великому артефактору нужно в Ойлеане? Почему он не несётся на всех парах в Метсу – воевать против Лесного Царя? Неужто ещё не получил сообщение? Надеюсь, его не было по эту сторону реки, когда на лабораторию нашего гения напали?
- Нет, он отсутствовал, я проверила. И, всё же, меня смущает кое-что.
- Слушаю.
- У него странный отряд, шпионы не уверены, но, кажется, с ним путешествует нелюдь, возможно даже – искажённый.
Искорки впились в кожу, больно жаля и электризуя её, и Горм выругался: он опять заработался и пропустил подступающее вдохновение.
Дочка, как и всегда, помогла, тотчас подав блокнот и ручку.
Чародей открыл его на середине, бегло посмотрел на пару последних страниц, после чего принялся заполнять строчки рядами ровных убористых букв. Он писал с невероятной скоростью, выплёскивая магию на белоснежные листы, которым в будущем предстоит стать смертельным оружием или же спасительным лекарством, или же надёжной защитой. И пока руки двигались точно заведённые, разум оставался кристально ясен.
- Полагаешь, он может иметь отношение к происходящему?
- Не знаю… Но до меня дошли странные слуги. Вроде бы, его видели в Сиафе во время мятежа, причём не только на юге, но и на севере страны. Сам понимаешь, что слово какого-нибудь ничтожества против слова величайшего артефактора континента не стоит и ломаного гроша, но это всё очень странно. Ещё весной он был в Дохасе - гостил у ручного королька паладинов, после преследовал какого-то искажённого, затем пропал у себя во владениях, дальше прошёлся по южному тракту, добрался до Сиафа, повернул назад, а теперь, минуя Эйри вернулся к нам. Не находишь это подозрительным, отец?
Горм прикрыл глаза, позволяя рукам трудиться, задумался.
- Он точно не связан с южанами, это исключено. Тем нечем надавить на него и нечего ему предложить. Ведёт какую-то хитрую игру? Возможно. Жаль, что я не знаю её правил. В любом случае, полагаю, что дорогого гостя следует встретить лично. Распорядись, чтобы он и его спутники беспрепятственно переправились в город, мы пообщаемся с ними и всё выясним. Эта тайна заставляет меня ощущать дрожь вдохновения. Если история окажется захватывающей, то, думаю, Фаелану придётся наступить на горло своим желаниям.
Он открыл глаза и сощурился.
- Но если выяснится, что Иоганн как-то связан с Махансапом, боюсь, и Научному Совету, и высшим паладинам придётся приобретать свои игрушки у кого-то ещё.
Дочь поклонилась и оставила отца в одиночестве, а тот улетел мыслями в далёкие дали, отправившись на волнах воображения по незримым мирам, отдавая магию бумаге. Он ещё не знал как озаглавит эту новеллу, но полагал, что решит проблему в срок. Как и всегда.
А что до Убийцы Чудовищ… Что ж, интересно будет узнать, почему тот решил выбраться из своего Вольного Города и навестить Ойлеан столь внезапно. Быть может, это позволит отыскать новый источник вдохновения, которое как никогда нужно сейчас – перед большой войной.
***
Вероятности текли, переплетаясь, точно змеи в гнезде. Они ветвились, расширяясь от исходной точки и устремляясь в бесконечность, туда, где маячила неизбежная гибель всего сущего, запускающая новый цикл жизни и смерти, отправляющая на перерождение всех, даже высших существ.
Он плохо помнил времена до Большого Взрыва, ведь даже величайшие из великих не способны сохранять в памяти миллиарды и миллиарды лет. Увы, но совершенства не существует, с этим следует смириться и, орошая землю кровавыми слезами, наступить на горло собственным стандартам.
Вот как сейчас.
Новый контрактор – безмерно низкое и презренное существо, на кое он в ином случае и внимания не обратил бы – обещал вырасти в прекрасного актёра, подобно прекрасной бабочке, исторгающей себя из тела мерзкой гусеницы.
Ему даже становилось иногда жаль этого смертного. Рождённый средь достойных, вырасти в среде избранных - он бы смог открыть в себе человека, а не оставаться жалким зверем. Но зверь – это всё же лучше, чем червяк. Зверь может заботиться о слабых, он может быть верным, до самой смерти защищая хозяина. Зверь способен возвыситься, слизь – с трудом.
Лишь достойные способны превратить низших в нечто хотя бы отдалённо нормальное, но сколь же их мало!
Он отвлёкся от тяжких дум, разглядывая убогий лагерь людишек, спасённых Нуадой. Смертный, надо отдать ему должное, хорошо командовал, от него веяло уверенностью и спокойствием, он вёл за собой и помогал слабым, хоть и не понимал, что обуза сдерживает его.
Впрочем, неплохой типаж. Благородный герой-разбойник – это всегда интересно.
Ничуть не хуже мятущегося героя в странствии за волшебным эликсиром.
Он прикрыл глаза, растворившись в грёзах, и направил себя на юг, туда, где чёрные ритуалы творили люди с чёрными сердцами.
Три актёра найдены, ещё два - на подходе. Но этого мало, ибо героям нужен достойный противник. Представление без антагониста – скучно и бессмысленно, а значит, враг должен поражать свой мощью и статью. И, кажется, один такой есть на примете. Истинный человек! Достойный! Могучий! Понимающий!
Странно даже, что таковой сумел родиться среди почитателей жалкого червяка, гордо именующего себя Змеем и плещущегося в убогоньком пруду. Тем интереснее получится представление.
Второй звонок прозвенел! До начала осталось совсем немного.