— Какая сейчас охота, вся животина из лесу побежала.
— Так-то оно так. Мужики болтали, мол, лес сейчас волками кишит. Дурная примета, говорят. К покойникам.
Свят ничего не ответил, только провел рукой, указывая на затопленные дома.
— И как это они догадались.
— Вот ты вроде книжки свои заморские читаешь-читаешь, а чем дольше ты над ними сидишь, тем скучнее становишься, — хохотнул Влас. — А что матушка твоя? Не придумала еще какого обряда, чтоб от напасти нас избавить?
В его голосе прозвучала издевка, и в этот раз Святослав согласно ухмыльнулся. Иногда ему казалось — он был почти уверен — что княгиню не смущала обрушившаяся на них катастрофа. Наоборот, она чувствовала себя совсем вольготно вне досягаемости для остальных. Но и ее уже начинала выводить из себя протекающая крыша и испорченная еда. Свят хотел было перевести разговор, как вдруг под крышей раздался стук. Слабый, но отчетливый. Свят прислушался. Звук повторился, прямо рядом с ним. А затем послышалось скрип и шуршание, как-будто кто-то царапал с той стороны гниющие доски.
— Может, кошка, — пожал плечами Влас, но Святослав уже поднялся на ноги и принялся искать, где крыша обветшала достаточно, чтоб ее вскрыть.
— Да какая разница? Там есть кто-то. Эй! — он пару раз ударил ногой в серую, изъеденную книлью доску, и та почти сразу проломилась. В лицо пахнуло тухлой застоявшейся водой. Свят и Влас в четыре руки принялись расширять дыру.
— Да кто там может быть? Дом вон, сколько дней, как затопило, — тряс головой Влас, но не отставал. Наконец, дыра стала такой, что в нее можно было просунуть голову.
Конюх лег на грудь и всмотрелся. В мутной воде плавали фляги, бурдюки и пустые корзины, как рыбы, скошенные водяной хворью. Белела труба печи, а на самой печи, прямо под проделанной дырой, копошилось что-то бесформенное.
— Эй, есть тут кто? — позвал конюх. Бесформенное нечто дернулось, и на Власа зыркнула пара светящихся, как угольки, глаз. Юноша вскрикнул и отстранился.
— Кто там? — спросил Свят, глядя, как бледнеет Влас.
— Там… т-там бабка на печи сидит. Носатая, — юноша сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки. — Пойдем отсюда, а. Там воды по горло, мы мимо этого дома сколько проходили.
— Ну так что, сыночки, поможете старой женщине? — раздался голос из дыры в крыше. Свят бросил недовольный взгляд на Власа и принялся самостоятельно расширять дыру дальше, пока в нее не получилось пролезть целиком. Пролившийся в избу свет осветил старуху — всклокоченная женщина, укутанная в выцветшие шали, сама казалась огромным комком застаревшей плесени.
— Как ты тут оказалась, бабушка? — спросил Свят.
— Как-как? Была я тут. Прилегла поспать на часок, смотрю, а дом-то и залило, — всплеснула руками женщина.
Юноши переглянулись. Даже у Власа не нашлось подходящей шутки. Свят кое-как пожал плечами и выдавил усмешку.
— Это же сколько ты спала, бабушка?
— Сколько старость требует. Радоваться надо в мои лета-то: сна может ни в одном глазу не быть месяцами, зато потом спишь, как младенчик, так что и сам не поймешь, помер или нет.
Свят спустился на печь и протянул руку старухе. Та неуклюже привстала и выпростала из-под платков и шалей узловатую ладонь, покрытую темными пятнами.
— Давай, бабушка, я тебя подсажу, а друг поднимет.
— Ай, славно. Смотри только, чтоб бабушка потом смогла свои старые косточки собрать, — прогнусавила та и зашлась сиплым визгливым смехом. Рука у нее оказалась неожиданно теплой, даже горячей, будто женщина все это время спала на растопленной печи.
С проворством молодой девчонки, она оперлась на Святослава и взвилась вверх, выскочила на крышу, почти не касаясь Власа и… тут же обратно сгорбилась, принялась вздыхать и кряхтеть. Свят выбрался следом, кивнул, наткнувшись на тяжелый недовольный взгляд друга.
— Бабушка, у тебя есть дом, где ты можешь остановиться? Друзья или родственники.
— Все бабушкины родственники за лес да за реку ушли, — пожала плечами старуха, уверенно шаркая к лодке. — Хотя, есть один домишко, в котором я желанная гостья. Во-о-он там, подруга моя давняя живет.
Она снова выпростала длинный палец и указала вдаль. На терем, угрюмо возвышавшийся на холме. Свят и Влас переглянулись, уже жалея, что достали сумасшедшую каргу из избы. Та, словно почуяв их перемигивания, обернулась и расхохоталась.
— Не бойся, княжич, мы с княгиней уж много лет дружбу водим.
— Не помню, чтобы мама…
— А-а, — пригрозила пальцем старуха. — Не мать она тебе. А останешься с ней наедине, напомни, что раз уж она решила стать тебе матерью, то женою уже не станет.