И зашлись волки радостным воем. Закричали те, кто в людском обличьи похватал мечи и топорики. И даже Святослав подхватил этот радостный клич. Только Матерый подошел к нему да мотнул своей седой мордой.
— Вы ж это? Чего сразу-то не сказали?
— Да мы и не знали, — пожал плечами Святослав.
О матери Власовой он знал мало. Сам друг говорил, что матери не стало, когда он совсем малым был, так что и не помнил ее даже. Тогда-то отец забрал его к княжьему двору и стал ремеслу обучать, а потом и вместо себя оставил. После кончины княгини они со Святославом и сдружились, знакомая потеря позволяла молчать в компании друг друга без чувства жалости. Это-то он и пересказал вкратце Ольге, пока их в сопровождении самой близкой свиты Горданы вели в отдельный шатер. Влас все-таки обернулся человеком, но вел себя — щенок-щенком. Скакал вокруг княгини, чуть не приплясывал, все сравнивая величавую женщину с расплывчатыми пятнами своих воспоминаний. Общего у них было немного, разве что глаза да волосы, но Гордана все равно умилялась этому бородатому малому, как младенцу. Приговаривала: «Мелковат, конечно, но силой в батюшку своего».
Свят попытался было нагнать княгиню, но верная свита остановила его предупреждающим рычанием и клацаньем зубов. Завели их с Ольгой в шатер, принесли горячей еды и питья и строго наказали княгиню не беспокоить до праздника по случаю возвращения сына.
— Это что же, получается, он как ты? — улыбнулась Ольга, когда все ушли, оставив их со Святославом у потрескивающего очага. Святослав удивленно вскинул брови. — Ну, тоже князь.
— Получается, так, — кивнул юноша. — Кто б мог сказать?
— Выходит, без слуги домой вернешься, — покачала головой она. — Зато с невестой.
— Если получится. Не хотелось бы задерживаться тут. А если и Влас тут останется, то обратно добираться будем долго, — вздохнул князь, глядя на свою спутницу через пляску огней в очаге. Шатер был небольшой, огонь, разведенный в яме прямо в земляном полу, плясал на поленьях, а дым выходил в дыру в крыше. Быстро стало жарко, и Свят сбросил теплый кафтан на лежанку, которую ему наспех соорудили из нескольких подушек. За спиной у Ольги лежала такая же. Девушка разложила на ней теплое облачение, а сама осталась в штанах и рубахе, сидевших до того ладно, что глазом нельзя было не зацепиться.
— Думаешь, Влас бросит тебя и останется здесь? — спросила Ольга, вырывая его из раздумий. Свят вдруг понял, что несколько мгновений рассматривал свою спутницу и даже успел решить, что не так уж и похожа она на Дану. Мягче черты у дочери. Добрее. Оттого и смотреть приятно.
— Не знаю, — честно ответил он. — Но если решит оставить, я пойму. Не буду зла держать.
— Многие тебя оставили? — Ольга горько улыбнулась. Свят неуютно поежился. Так его еще никто не спрашивал. Ольга быстро исправилась. — Это не мое дело. Меня вот никогда не оставляли. Я всегда одна была, разве что, батюшка-Кощей всегда был рядом, но так… пока очередная Василиса не появится. А сейчас и он меня сосватать хочет из-за этой… невесты.
Свят поджал губы и попытался выдавить улыбку.
— Может, он и передумает, когда мы вернемся.
— Да, ясное дело! — отмахнулась Ольга с напускной легкостью. — Это ж батюшка. Он как что решит в сердцах, так на следующий день и передумает.
— А сама ты чего хочешь? — спросил Свят, невольно чувствуя укол совести. У него такого никто не спрашивал. Но княжьему сыну и хотеть-то много не положено. Вместо желаний есть долг, обязанности. Все желания передавай кухарке да жене, которых для тебя выберут, если сам нерасторопен будешь.
Ольга всерьез задумалась над его вопросом. А чего она сама хотела? Было что-то, желание, что мучило ее большую часть жизни, почти каждую минуту. Хотелось ей быть нужной. Не зачем-то, а просто. Не книги приносить или воронов в башне кормить, когда старые кости ноют от перемены ветра, а просто нужной. Не как вещь. Ольга не знала, как это описать. Вот, чтоб кому-то — конечно, в первую очередь, батюшке — было интересно, как она, весело ли ей, и чего она хочет. Но такие вопросы батюшка задавал только когда что-то было нужно от Ольги ему самому.
— Не знаю даже, — пожала плечами Ольга. — Мир посмотреть.
Святослав кивнул, будто поверил.
— Может, сосватаюсь за ветер какой-нибудь, который через тридевять земель летает, — продолжила она.
— Или за волка, которому никакие расстояния не страшны, — подхватил Святослав. Ольга шутливо покачала головой.
— Не люблю браки дипломатические, от них отказаться труднее. Я б по любви выйти замуж хотела.