Не подозревая, что за ней наблюдают глаза мудреца, хафлинг прокралась по комнате и двинулась по коридору в сторону камеры узника.
"Если ты, маленькая воровка, собираешься навестить своего друга Безымянного, тебя ждет маленький сюрприз", - подумал Эльминстер, пытаясь не улыбнуться. Он снова обратился к судьям:
- Со дня изгнания Безымянного Барда прошло двести лет...
- Извините, Эльминстер, - прервала его Кайр, - но вы и дальше будете называть этого человека Безымянным? Уверена, нам можно доверить его имя. Это упростило бы обсуждение?
- Нет! - запротестовала Морала. - Мы сделали его Безымянным, и он таким и останется.
Эльминстер вздохнул, увидев ярость старой жрицы.
- Суд должен решить не только освободить или нет Безымянного, но и вернуть ли его имя в Королевства. Морала и я дали клятву не разглашать его имени до решения арферов. Поэтому мы должны называть его Безымянным, по крайней мере до окончания этого суда.
- Понятно, - сказала Кайр, слегка наклонив голову. - Извините, что я вас прервала.
Эльминстер кивнул и перешел ко второй части своего повествования:
- Безымянный провел в изгнании уже двести лет, когда силы зла нашли его и освободили из места ссылки.
Доносившаяся из камеры певца музыка внезапно смолкла. Морала удовлетворенно улыбнулась, мудрец задумчиво почесал бороду, пытаясь представить, что же еще придумал Безымянный.
***
В своей камере певец опустил флейту и взглянул на дверь. Кто-то возился с замком. Эльминстер дал охране инструкции с почтением относиться к заключенному, в частности стучать перед тем, как открыть дверь. Безымянный нахмурился и приготовился едкой тирадой встретить глупого стражника, осмелившегося прервать его на середине композиции.
Дверь тихо открылась, на пороге стояла, сверкая карими глазами, женщина-хафлинг. Конспиративно подмигнув, она засунула в свои рыжие волосы медную проволочку.
- Милая песенка, - улыбнулась она. - А слова в ней есть?
- Естественно, - ответил Безымянный, перестав хмуриться. - Следует ли мне записать их для вас, госпожа Раскеттл?
- О, это было бы здорово, - согласилась маленькая женщина, входя в камеру и тихо прикрывая за собой дверь. Ее босые покрытые мехом ножки мягко прошлепали по калимшанскому ковру. Сняв котомку и мокрый плащ, она проверила не намокли ли ее туника и штаны и уселась на покрытую ковриком скамеечку для ног.
Бард положил флейту на стол.
- Заходите, госпожа Раскеттл, присаживайтесь, будьте как дома, - предложил он, хотя знал, что бесполезно тратить силы, пытаясь с помощью сарказма поставить на место любого хафлинга вообще и Оливию Раскеттл в частности.
- Спасибо, Безымянный, - поблагодарила Оливия. - Замечательные апартаменты, - отметила она, разглядывая полированную мебель, бархатную драпировку, обитый медью сундук, шелковое постельное белье, золотой канделябр, хрустальный графин для вина и прочие предметы роскоши, предоставленные Барду его тюремщиками. - Ты тоже неплохо выглядишь, - с улыбкой прибавила она, заметив его шелковую рубашку, тунику на меху, шерстяные штаны и кожаные сапоги.
Безымянный улыбнулся в ответ и сел на кровать, положив ногу на ногу. Он не мог долго сердиться на Оливию. В конце концов это ей он обязан своим спасением из подземной тюрьмы колдуньи Кассаны, и она помогла освободить его певицу Элию. Но дело было не только в благодарности, ему нравилась дерзость Оливии. Хафлинг напоминала ему себя самого.
- Как дела? - спросил певец. - Уже больше года прошло с нашей последней встречи.
- Да. Действительно. Как ты, вероятно уже слышал, это лето было довольно суматошным. Я была у друзей в Приморье, они отговаривали меня от поездки, пока некоторые проблемы не были устранены. Если бы я знала, что ты в тюрьме, то появилась бы раньше, - сказала хафлинг. Она вытащила из чаши с фруктами большую сочную сливу и быстро и ловко съела ее.
- Мое заключение является чистой формальностью, пока не закончится новый суд, - объяснил Безымянный. - Даже эта дверь не запиралась, пока не появилась старая Морала и не подняла шум.
- Это жрица Милила? - спросила Оливия. - Та, которая все это устроила?
- Вы знакомы? - спросил певец.
- Встречались.
- А ты видела Элию?
- Как только я появилась здесь, то отправилась к тебе, - объяснила хафлинг. Она не сильно волновалась по поводу Элии, но вспомнила, что Безымянный относится к певице-наемнице как к дочери и вежливо спросила:
- Как наша дорогая Элия?
- Не знаю, - вздохнул Безымянный. - Она и Дракон прибыли в Тенистый дол на день позже Моралы, но та не пустила ко мне посетителей. А как ты прошла мимо стражи возле ворот башни?
- Видите ли, - начала хафлинг, вытащив из кармана плаща серебряную булавку, - просто удивительно с каким уважением относятся местные силы охраны порядка к этому значку с арфой и луной. Даже если он находится на груди маленького безоружного существа.
Безымянный иронически улыбнулся. Это он подарил вороватому хафлингу свой старый значок арфера. Согласно обычаю, он должен был поручиться за нее перед другими арферами, но он был лишенным доверия арфером. А сейчас Оливия воспользовалась этим значком, чтобы нарушить правило, установленное Моралой Мастером-арфером.
- А ты понимаешь, - спросил Безымянный, - что до тех пор, пока я не восстановлен в правах, у тебя будут проблемы во взаимопонимании с арфе-рами?
- А ты понимаешь, что у меня будут проблемы с арферами до тех пор, пока они не перестанут строить из себя и не оставят свою привычку изгонять и запрещать? Нечего тебе делать в этой дыре. Я приготовила для тебя на окраине города лошадь и провизию.
- Это ужасно мудро с вашей стороны, госпожа Раскеттл.
- Тогда вперед. - Оливия вскочила со скамеечки, подбежала к кровати и нетерпеливо топнула ногой.