- Очень похоже, - согласился Дракон.
- Дракон, если ты знал, что случилось, почему ты не попытался сказать мне, что происходит? - спросила его Элия.
- Я начал подозревать только этой ночью, - сказал Дракон, - когда ты запела по-сауриальски. По крайней мере, ты пыталась петь, но в твоих словах не было чувства, поскольку ты не издавала запахов. Только сейчас, когда ты пела, стало очевидно, что это песня души.
- Может кто-нибудь объяснить мне, что происходит? - потребовал Брек, до предела раздраженный тем, что не мог понимать разговор Элии и сауриалов.
Элия объяснила ему все, что только что рассказали ей Грифт и Дракон.
- Итак, - в завершение сказала она, пристально глядя на Зару и Акабара, все-таки, я была права. Я знала, что пела песни неправильно вовсе не из-за богов.
-. На самом деле, - сказал Дракон, - наш народ верит, что песнь души это подарок богов.
Элия не побеспокоилась о том, чтобы перевести поправку паладина,
- Ты сказал, что я пела о планах Моандера. А что я пела? Я не помню.
Грифт процитировал первый куплет песни Элии.
- "Мы готовы для семени. Где семя? Найдите семя. Принесите семя".
- Какое семя? - спросила Элия.
- Мы не знаем, - сказал Грифт. - Очевидно, это что-то, что очень нужно Моандеру, и он надеется, что Безымянный принесет это ему. Второй куплет твой песни гласит: "Безымянный найден. Безымянный должен присоединиться к нам. Безымянный найдет семя Безымянный принесет семя".
- А потом ты закричала, - перебил Дракон.
- Да! - воскликнула Элия, внезапно вспомнив, что заставило ее закричать от страха. - Безымянному угрожает огромная опасность! Мы должны найти его, пока не поздно! Моандер пытается превратить его в одного из своих слуг!
***
Оливия ворочалась во сне. Одно неудобное положение сменялось другим. Где-то высоко над головой громко зачирикали птицы. Оливия наполовину проснулась, но какая-то часть ее сознания напомнила, что она не хочет просыпаться, поэтому она закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на птиц. Луч солнца ударил ей в лицо. Оливия натянула на глаза капюшон. После этого заурчало в ее желудке.
- Черт! - проворчала хафлинг. Она со злостью посмотрела на дразнивший своей недоступностью колодец над головой. Если бы только он был ближе к стене, они смогли бы убежать. У нее был опыт в лазании по стенам. К несчастью, она не могла висеть на потолке, а колодец был в середине потолка. Она села и потерла глаза.
- Дурацкий колодец! - пробормотала она, роясь в своем рюкзаке.
Фруктов не осталось. Они с Путеводцем прикончили их прошлой ночью. Порывшись на дне рюкзака, она нашла три высохших рулета. Оставив два барду, она взяла себе один и стала медленно обгрызать его, изучая вырытое Путеводцем за прошлую ночь.
Бард вскарабкался до верха стены коридора, где начал копать грязь и колотить по камню сломанной лопаткой Оливии, пока не проделал в потолке вторую шахту. Она была всего четыре фута глубиной. Наконец он усталый и недовольный слез вниз. В свете утра Оливия решила, что шахта старого колодца по крайней мере пятьдесят футов высотой. Она прикинула, что человеку и хафлингу понадобится примерно неделя на то, чтобы прокопать это по прямой. Путеводец пытался копать под углом к шахте колодца, надеясь соединить их, чтобы остаток пути они смогли проделать по колодцу. Поскольку колодец был в двадцати футах от шахты Путеводца, на то, чтобы прокопаться потребуется только несколько дней... дней без еды и воды.
Оливия осторожно подошла к углу, где спал Путеводец. Он спал как убитый, тихо и спокойно. Во сне сила его голоса и одухотворенность его лица не были заметны, и он казался гораздо старше. Некогда он был хозяином разрушенного ныне замка где-то над ним, внушал уважение равным себе, его ученики поклонялись ему. Теперь он лежал, как труп, заживо погребенный собственным волшебным рогом.
Оливия тщательно осмотрела его лицо и руки. Не было и признаков растительности на его ушах или запястьях. На его коже не было даже пятнышка зелени. Возможно, Путеводец был прав, и одежда защитила его от того, что вылетело из репейника.
Что-то застучало в проходе позади Оливии. Выхватив кинжал, хафлинг обернулась. С вершины кучи грязи, образовавшейся, когда Оливия обрушила потолок, катились камешки. Что-то прокапывалось сквозь кучу.
Оливия опустилась на колени около барда и стала отчаянно трясти его за плечи.
- Путеводец! - захныкала она.
Тот застонал и непонимающе посмотрел на нее.
- Иди прочь, - пробормотал он.
- Путеводец, что-то пытается прокопаться сквозь завал! - с тревогой прошептала Оливия.
Бард сел и потянулся за мечом Оливии, который он использовал вместо кинжала.
С кучи упал большой камень, и покрытой грязью щупальце толщиной с руку Оливии протиснулось в отверстие. Оно поднялось, как разъяренная змея, и они смогли увидеть рот на его конце - безгубую пасть, полную рядов острых зубов. До этого Оливия видела подобную поросль на теле Моандера в Королевствах.
- Безымянный, - позвал рот. Он говорил все тем же высоким скрипучим голосом Ксарана.
Путеводец поднялся на ноги и осторожно подошел к отростку.
- Это ты, Ксаран? - спросил он, остановившись в нескольких футах от рта.
Отросток изогнулся, повернув рот в сторону Барда.
- Ты согласишься на предложение Моандера, хочешь ты или нет. Это только вопрос времени.
- Ты ошибаешься, - резко ответил Путеводец. - Моандер пытался совратить мою певицу. Я никогда не буду иметь дела с Несущим Тьму.
- В свое время ты вернешь свою драгоценную певицу Моандеру, - сказал рот.
- Иди к черту! - рявкнул Путеводец.
Он махнул мечом Оливии и отхватил рот на конце отростка. Отросток обернулся вокруг его правой руки. Путеводец попытался оторвать его свободной рукой, но из отростка появились щупальца и связали его руки у запястья.
Прыгнув вперед, Оливия ударила кинжалом по отростку в том месте, где он вылезал из кучи камней. Оставшаяся часть скрылась за завалом. Отростки вокруг рук Путеводца ослабли, но бард смог освободиться от них только с помощью Оливии.
- Ну, это радует, - сказал Путеводец.
- Что радует? - недоверчиво спросила Оливия. - Что Ксаран все еще жив, хочет схватить тебя и превратить в растение?