— С ним будет все в порядке, — ответила Элия, удивленная тем, что Зара доверяет ей заботу о волшебнике.
— Я спрашивала не об этом, — сказала жрица.
Воительница взглянула на Акабара, казалось, его смутила просьба Зары.
Зара подошла ближе к Элии и прошептала:
— Пожалуйста. Ты сказала, что ему нет дела до тебя, это не правда. Он уничтожил Моандера, чтобы спасти тебя. Я знаю, что ты заботишься о нем.
Элия вздохнула. Она не одобряла того, что Акабар делит свою любовь со многими женщинами, и не могла поверить, что его женитьба на Заре не имеет отношения к сходству Зары и ее самой, но не могла не согласиться со словами жрицы. Акабар рисковал жизнью, чтобы спасти ее, потому, что они были друзьями, и она все еще любила его.
— Да… я присмотрю за ним, — пообещала она. Элия заметила ожидающий взгляд Дракона. Ему не нужно было ни словом, ни знаком показывать, о чем он думает.
— Прости меня за то, что я ударила тебя и за то, что я наговорила, — извинилась она перед Зарой. — Я думаю ты не так плоха, как все жрицы.
На лице Зары мелькнула улыбка.
— И ты тоже не совсем плоха для северной дикарки, от которой пахнет мокрой шерстью, — сказала она.
Элия рассмеялась и вытянула руки ладонями вверх. Зара положила руки поверх рук Элии, обе сжали ладонями предплечья друг друга в рукопожатии путешественников. Волшебные знаки на руке Элии задрожали, как при прикосновении Дракона, и Элия поняла, что Зара должна испытывать такое же ощущение в знаках, оставленных ей Фальшем.
— До следующего сезона, сестра, — прошептала Элия.
— Да будет с тобой удача Тайморы, — ответила Зара.
Акабар подошел к жене, и Элия отступила назад. Оглянувшись, она увидела, как Акабар обнял и поцеловал Зару.
— Заре и Бреку нужно отправляться, чтобы вернуться завтра, — грустно заметил Путеводец.
Акабар кивнул и отошел от жены. Зара взяла за руки Брека и Путеводца, бард спел ноту.
Меньше, чем через минуту после того, как троица исчезла, Путеводец появился один.
— Лео говорит, что Эльминстер еще не вернулся, — доложил он.
— Морала сказала, что когда она наблюдала за мудрецом, с ним было все в порядке. Может ли Моандер помешать ему вернуться домой? — спросила Элия.
— Сила Несущего Тьму в нашем мире очень велика, — сказал Грифт, — но он не смог удержать меня.
— Возможно, он мог тебя задержать, но решил не делать этого, — предположила Элия. — А когда Эльминстер прибыл в ваш мир, Моандер решил, что не стоить рисковать, позволив мудрецу вернуться, ведь он может помешать его планам. Божество знает, что Эльминстер поможет нам.
— Еще нам поможет немного еды, — подала голос Оливия.
— Она права, — сказал Дракон. — От припасов осталось не так много, я посмотрю, что смогу найти.
— Не ходи один, — посоветовала Элия. — Возьми с собой Оливию.
Дракон кивнул и показал Оливии, чтобы та шла за ним. Паладин и хафлинг выскользнули из пещеры и начали спускаться по склону.
Грифт вынул из кармана халата длинную тонкую серебряную коробочку и открыл ее. Внутри был костяной жезл.
— Это жезл холода. Им часто пользовались за последние несколько месяцев, поэтому в нем осталось немного силы, но я хочу, чтобы Акабар воспользовался им, чтобы создать конусы холода против слуг Моандера. Я могу сотворить подобное заклинание без жезла.
Элия перевела Акабару слова мага. Акабар с поклоном принял жезл.
— А как насчет твоего камня? — спросил термитец Путеводца. — Ты можешь освободить осколок парастихийного льда. Это накроет большое пространство волной глубокого холода.
— Это если я освобожу его, — сказал Путеводец. — Но я не освобожу его. Это уничтожит камень.
— Но это освободит сауриалов и предотвратит возвращение Моандера, — возразил Акабар.
— Я потратил десять лет на поиски этого камня, и еще десять лет улучшал его, рискуя своей жизнью, — холодно ответил Путеводец. — Камень содержит больше волшебства, чем большинство волшебников изучает за свою жизнь, по приказу он может вспомнить любую мою песню.
— Это может Элия, — сказал Акабар, — но ты готов рискнуть ее жизнью.
— Нет, — рявкнул Путеводец. — Я просил ее остаться, но она не сделала этого. Она решила рискнуть своей жизнью. Если она погибнет, камень будет единственным хранилищем моей музыки.
— Она забывает о себе, чтобы спасти племя своего друга, — повысил голос Акабар. — Как ты можешь быть настолько жадным, чтобы спасать этот дурацкий волшебный булыжник, а не ее жизнь?
— Акабар! — резко сказала Элия. — Остынь и оставь меня в покое. Путеводец прав. Я сама это выбрала. А что касается камня, то это камень Путеводца. Он может пользоваться им или нет по своему усмотрению.
Грифт потянул Акабара за рукав.
— Грифт говорит, что ты можешь сотворить заклинание, чтобы понимать его.
Он хочет показать тебе, как пользоваться жезлом, — перевела Элия слова мага.
Акабар сердито посмотрел на Путеводца, но позволил Грифту увести себя от барда. Два волшебника устроились у входа в пещеру. Акабар вытащил свою книгу с заклинаниями, чтобы изучить языковое заклинание.
Элия вздохнула.
— Ничего не остается, только ждать? — спросила она Путеводца.
— Мы можем петь, — предложил бард, — чтобы провести время.
— Я чувствую запах роз, — сказала Оливия, осматривая маленькие желтые яблоки и бросая их в рюкзак. Дракон рылся в земле, пока она собирала паданцы под старой кривой яблоней. Дракон нашел яблоню, следуя по уксусному запаху гниющих на земле фруктов.
— Поздновато для роз. Должно быть, это из-за волшебного тепла в долине.
Оливия со стоном приподняла рюкзак. Он был полон. Дракон помог ей надеть его. Затем он сунул в него пучок дикой морковки и лука, выкопанных им.
— А ты ничего не понесешь? — фыркнула Оливия.
— Я собираюсь поохотиться, — ответил паладин. — Иди обратно в пещеру.
— Элия не хотела, чтобы я оставляла тебя одного, — запротестовала хафлинг.
— Все будет в порядке, — показал Дракон. Оливия расставила ноги и уперла руки в бока, она упрямо нахмурилась.
— Ты хочешь утку? Или дикую свинью? — спросил паладин.
— Ты поступаешь так же, как и Путеводец, — сказала Оливия. — Он никогда не следует моим советам. Последний раз, когда я позволила ему поступать по-своему, его схватили орки. Не могу поверить, что ты поступаешь так же.
Дракон наклонил голову.
— Извини, — показал он.
— Извинения приняты, — сказала Оливия. — А теперь пошли. Мы можем один раз обойтись без мяса.
Дракон покачал головой.
— Я собираюсь разведать в долине, — показал он.
— Что? Ты с ума сошел? — задохнулась Оливия. — Это слишком опасно!
— Я должен это сделать, — показал Дракон.
Оливия вздохнула.
— Хорошо. Иди.
Она помахала пальцем перед грудью сауриала.
— Но, если ты не вернешься, я больше не буду с тобой разговаривать.
— Я вернусь, — пообещал сауриал. — Скажи Элии, чтобы она не волновалась.
— Я скажу, но это не поможет, — сказала Оливия. Она повернулась и начала подниматься по горной дороге к Поющей Пещере.
Дракон наблюдал, как она скрылась за поворотом, все это время принюхиваясь к запаху роз, доносящемуся со стороны кустов. Оливия забыла, что запах горя у сауриалов похож на аромат цветов. Конечно, даже острый слух хафлинга не смог различить сауриальский плач.
Паладин прошел около пятидесяти футов сквозь кусты в сторону запаха и звука. Он замер, когда увидел, кто же так горюет. В двадцати футах от него стоял еще один сауриал, самка. Она была очень похожа размером и формой на паладина, но ее чешуя была жемчужно-белой. Она была одета в изорванный черный халат, на ее головном гребне висел венок из увядшего клевера. Больше на ней не было ни оружия, ни украшений. Она собирала яблоки и складывала их в мешок.
Работа не мешала ей плакать.
Непроизвольно от тела Дракона пошел лимонный запах радости. Он прошептал по-сауриальски: