– Я возьму его, – сказала девушка. – Возьму свиток.
Старый лавочник моргнул, явно удивленный ее решением.
– Ах, – постучал он по свитку. – Будь с ним осторожна, я’тоу. Я слышал много историй о метках, созданных темной демонической энергией. Что бы ни скрывалось на твоем запястье, внутри этого шрама… давай просто надеяться, что его оставил кто-то с благородными намерениями.
– Всего лишь суеверия, – повторила Лань.
– Кто-то же положил начало этим суевериям, – зловеще произнес владелец магазина и скрючил пальцы. – Теперь можно перейти к оплате. Бесплатный сыр бывает в мышеловке. Мне нужно платить за квартиру и покупать еду.
Лань колебалась лишь мгновение. Затем девушка перегнулась через прилавок, отодвинула в сторону маленький мешочек с травяными порошками, которые старик Вэй, видимо, расфасовывал, и бросила на его место потрепанный мешочек из конопли. Тот приземлился на стойку со звоном.
Старик Вэй тут же вытянул руки, чтобы проверить его содержимое.
У старика расширились глаза.
– Десять кругов ада, я’тоу, – прошептал он и придвинул поближе свою старую бумажную лампу.
В свете пламени блестела гладкая серебряная ложка, вид которой вызвал тоску в сердце девушки. Это была весьма ценная находка. В закоулках чайного домика ее случайно выбросили вместе с битой посудой. Лань рассчитывала продать ложку, чтобы откупиться от Госпожи Мэн на месяц-другой. Эта штука явно стоила небольшого состояния, поскольку любой тип металла был пережитком прошлого. Когда элантийцы пришли к власти, первым делом они монополизировали поставки металла со всего Последнего царства. Золото, серебро, медь, железо, олово…
Лань знала, куда уходил весь металл: он доставался элантийским магам. Ходили слухи, что они управляли своей магией через металл. В это Лань могла поверить. Девушка собственными глазами видела, какой ужасающей силой они обладали. Элантийские маги разрушили Последнее царство голыми руками.
Они убили ее мать, даже не прикоснувшись к ней.
– Я не смогла продать эту ложку, – солгала Лань. – В наши дни никто не заинтересован в покупке металла. К тому же, если меня поймает элантийский офицер, от этой вещицы будет больше проблем, чем пользы. Не говоря уже о том, что Госпожа Мэн сдерет с меня шкуру, если узнает, что я ее украла. Просто используй ее, чтобы достать немного женьшеня для твоих старых легких, идет? У меня в ушах звенит от твоего кашля.
– Идет, – медленно произнес старик Вэй, все еще разглядывая серебряную ложку так, будто та была сделана из нефрита. Оставшаяся часть ее оплаты – мешочек с десятью медными монетами, которые она заработала за дни рыночной торговли, – лежала нетронутой. – Владеть любым металлом в наши дни очень опасно… Лучше оставь ее мне… – Взгляд Вэя внезапно стал острее, а лицо расплылось в широкой улыбке. Он наклонился к Лань и прошептал: – Думаю, в следующий раз мне удастся найти для тебя что-нибудь действительно стоящее. Мой источник познакомил меня с одним придворным. Он ищет на рынке…
Владелец магазина остановился и резко вдохнул, его взгляд метнулся за спину Лань, к бумажным ширмам, которые он распахнул, чтобы впустить прохладный вечерний ветерок.
– Ангелы, – прошипел он, переходя на элантийский язык.
От этого слова ужас пробежал по венам Лань. Ангелы было сокращением от Белые Ангелы, прозвища, которое дали себе элантийские солдаты.
Лань резко обернулась. Там, в обрамлении резьбы витрины магазинчика Вэя, она заметила нечто, от чего к горлу подступила желчь. Вспышка серебра, блеск бело-золотой эмблемы с короной и крыльями, доспехи цвета зимнего льда…
Не было времени думать. Следовало убираться отсюда.
Лань бросила на Вэя испуганный взгляд, но выражение лица старого лавочника стало жестким. Он сжал губы в решительную линию. Когда Лань потянулась за свитком, Вэй перехватил ее руку.
– Оставь это мне, я’тоу. Не нужно, чтобы тебя поймали с чем-то подобным накануне Двенадцатого цикла. Возвращайся за ним, когда все успокоится. А теперь иди!
В мгновение ока свиток и серебряная ложка исчезли.
Она надвинула на глаза дули как раз в тот момент, когда над входной дверью прозвенел колокольчик, теперь почему-то резко и угрожающе.
Воздух сгустился. По полу тянулись длинные, мрачные тени.
Лань направилась к двери, радуясь своей грубой, сшитой из конопли дуаньда, свободной дешевой одежде, которая скрывала большую часть ее фигуры. Она достаточно долго проработала в чайном домике, чтобы знать, как элантийцы могут обращаться с девушками.