Оставляя здесь своих одиноких правителей, которые всё ещё медлили, прежде чем сделать последний шаг, прежде чем оставить своё прошлое, в котором было столько тёмного и горького, но было и светлое, яркое, как звезда, неожиданно проглянувшая среди беспросветных туч безлунной ночью, оставить прошлое и войти в новый мир будущего – туманного, неизвестного, но наверняка ясного и солнечного…
Прощание с миром
Бледному озеру осенью
Снятся туманные сны
О белом весеннем острове,
Утонувшем в морской дали.
Бледного озера осенью
Зеркало, скрытое в тень,
Тихо глядит из просини
На умирающий день.
Бледное озеро осенью
Соединяет на миг
Жизни высокое небо
С гибелью сонной волны.
Э. Сёдергран
– Смотрите – оно плачет кровью! – воскликнула Экталана.
Раны в коре Кэнтрианэ походили на пустые глазницы, их них, как слёзы, сочился красный сок, и впрямь напоминавший кровь.
– Нужно исправить то, что сотворили люди, и излечить Древо Памяти! – распорядился Эктавиан.
Эльфы встали в круг, заключив стонущее Кэнтрианэ в кольцо.
Когда-то, в далёкие-далёкие времена, предшествующие Великой Битве, вот так же взывали эльфы к магии Кэнтрианэ…
Только тогда ещё правил Эльфийской Долиной князь Элиран со своей госпожой Лаяной, таинственной, как лунный свет, и рядом с Эктавианом стояла его звёздная жена, а Мара была просто беглой принцессой, даже не мечтавшей об эльфийском бессмертии, и Лиарин вдали от родины искал её след.
Теперь они стояли вокруг златого Кэнтрианэ, пытаясь усыпить его силу и спасти Мир, из которого уходили навсегда.
– Элиглари малигэ Айэло, Кэнтрианэ Тланти Ани айгиэло! – дивные слова слетали с языка Великого князя, легко и грозно разносились по притихшему Элтлантису.
Сияние вокруг эльфов стало ярче, пока не окутало каждого молочно-белым облаком, а потом с неба опустился яркий свет. Лучи, серебряные, как звёзды, золотые, как солнце, окутали крону дерева. Оно неистово содрогнулось, вязкий буро-красный сок перестал вытекать из его ран, и сами они вмиг затянулись свежей корой, оставив лишь почти неприметные шрамы. Вздрогнув ещё раз и осыпав землю у своих корней золотом вечной листвы, Кэнтрианэ умолкло, и белое сияние погасло.
– Вот и всё! – молвил со вздохом Великий князь – Пространства, времена, миры – всё вернулось на свои места, вспомнив свои границы. И теперь, когда равновесие мироздания восстановлено, можно отправляться в наш последний путь.
– Отец, – нерешительно начала Экталана, – ты обещал мне всегда, что мы уйдём за Море вместе, рука об руку. Но теперь я прошу тебя, ступай один, веди наш народ! Ты нужен ему. А я остаюсь…
– Что? – в один голос воскликнули Эктавиан и Киралейн.
– Что такое ты говоришь?
– Пойми, фато! Руки мои в крови! Я не могу простить себя за то, что поддалась злу, поддалась ненависти. Я не заслужила Благословенного Края, – покачала головой Экталана.
– Мы все не безупречны, – возразил Эктавиан. – Прости себя, и уйдём вместе! Я не оставлю тебя здесь, в этом скорбном месте, залитом кровью Элдинэ. Нас ждёт Элинэль, и многие другие. Что ещё держит тебе здесь? Уйдём, прошу тебя! Я обещал тебе и не нарушу своего слова.
– Я снимаю с тебя твой обет и отпускаю, отец! И ты отпусти меня и ступай без тоски и печали! Я приду следом – тебе не придётся ждать меня долго. Но теперь ещё не настал тот миг. Я пришла в этот мир последней из эльфов, последней и уйду. Я должна примириться со своей совестью, отец. Я должна почувствовать, что готова войти в запредельный мир предков. Разлука не будет долгой. Я приду вскоре, и больше мы никогда не расстанемся. Но пока я должна остаться здесь, в этом лесу. Чувствую, что должна. Нельзя бросить его вот так, всем сразу. К тому же на Западе ещё остались в живых несколько наших собратьев… Когда уйдут все, уйду и я – последняя из народа Элдинэ. Не возражай, отец! Ты знаешь, что я не меняю решений, а это далось мне непросто.
Эктавиан кивнул, скользнул по её лицу беглым взглядом мудрых серых глаз, и обнял крепко.
– Я буду тебя ждать, миэ данно. Не медли, моя звёздочка! Ты знаешь – без тебя так тяжело и темно, – прошептал он.
– Я приду, – пообещала Экталана.
– Может, всё-таки передумаешь? – неуверенно предложил Лиарин.
– Уйдём, моя девочка! – позвала ласково Мара.
Но Экталана только покачала серебристой головой.
– Я останусь с тобой, – вдруг решительно заявил король.