– Уже на пороге, – молвил эльфийский князь, словно прислушавшись к чему-то.
– Пойду встречу мою милую девочку, – Мара Джалина вскочила и исчезла из зала быстрее ветра, только ослепительно синяя юбка мелькнула, как морская волна.
Литей сразу почувствовал себя неловко. Великий князь сверлил его холодным пристальным взглядом ясных серых глаз и улыбался слегка насмешливо.
– Сколько тебе лет, мальчик? – неожиданно спросил он.
– Двадцать, – ответил Литей, вздрогнув от его голоса, и добавил сконфуженно, ибо ему казалось, что эльф знает о нём всё, – почти…
– Значит, ты знаешь Мару двадцать лет… Ну, а помнишь из них… лет шестнадцать-семнадцать. Так? – продолжал эльф свои размышления.
– Так, господин, – подтвердил Литей, не понимая, к чему тот клонит.
– Ты любишь свою госпожу? – спросил Эктавиан.
– Конечно! – пылко воскликнул Дарген. – Я люблю свою госпожу! Она мне как родная мать. Я за неё жизнь отдам! Она лучше всех!
– Я знаю, – спокойно улыбнулся эльф.
Он смотрел на Литея, как смотрит на нерадивого ученика мудрый и добрый учитель, пытаясь преподать тому жизненно-важный урок. И Литею вновь стало совестно за свою глупую ревность и вспышку злости.
– Я знаю, что она лучше всех, и не любить её невозможно. Ты знаешь её двадцать лет, я – почти три столетия. Мы вместе сражались на войне и многое пережили. Так скажи мне, чья любовь к ней больше – твоя или моя?
Литей молчал, сгорая от стыда.
– Дурные мысли оскорбляют не столько меня, сколько твою госпожу, – продолжил Эктавиан. – Ведь это недоверие к ней. Я не потерплю такого в своих владениях. Люди из рода Ринай всегда были мне друзьями. Я не хочу, чтоб это изменилось. Я хочу и тебе быть другом, Дарген Литей Ринай.
Эльф замолк.
А юноша поднял виноватые синие глаза, и произнёс тихо:
– Я тоже хочу быть вам другом, Великий князь! Только, сдаётся мне, я пока этого недостоин. Я был неблагодарным гостем. Простите!
Эльф улыбнулся широко и совсем по-доброму:
– Я вижу, что ты настоящий потомок великого рода королей Лейндейла и Остенграда. Только достойный человек может сомневаться в своём достоинстве. Я буду рад стать тебе другом.
Литей смотрел на эльфийского владыку так, словно впервые увидел. Он понял только сейчас всю мудрость, и величие, и благородство Эктавиана из рода героя Лаудуса, и осознал, что отныне и до века будет так же предан ему, как предан своей королеве.
[1] Не эльф, полуэльф
[2] Спасибо, мой милый друг!
В дверях раздался звонкий смех, Литей обернулся, и сердце его остановилось, начисто забыв о своей прямой обязанности ритмично биться в груди. Исчезло время и пространство, и всё, что осталось, это дивное видение, сплетённое из серебряных лучей.
«Экталана!» – вспомнил Литей имя этой дивной грёзы. И от этого имени дохнуло морем, и плеском волн, и морским бризом.
Она смеялась и что-то говорила Маре, но звуки исчезли для Литея, растворившись в морских глубинах. Он смотрел как во сне на дивное нереальное создание, лёгкое, как облачко, изящное, как цветок водяной лилии, хрупкое, как крылья бабочки.
– Моё почтение, принц Дарген Литей! – прозвенел голос неземного видения.
Литей хотел ответить что-то, выразить хотя бы сотую долю переполнивших его сердце чувств… Хотел сказать, что отныне и навеки он готов служить княжне! Хотел сказать, что в жизни он не встречал девушки такой красоты, да и неудивительно, потому что таких не бывает!
Но чувства, нахлынув разом, сдавили горло, и всё, что он смог, это отвесить неуклюжий поклон и рухнуть обратно в кресло.
Сердце, вспомнив о своих обязанностях, решило наверстать упущенное и забилось быстрее обычного. Казалось, оно сейчас выскочит из груди.
А Экталана улыбнулась ласково, словно солнечный лучик осветил Белый Дворец. И стало так тепло и радостно от её улыбки, нежной, как первая лиловая фиалка на заснеженном пригорке. Потом порхнула, как мотылёк, присела рядом с Марой, зазвенел птичьей трелью сладостный голос, произнося дивные и непонятные слова.
И Литею сразу захотелось знать этот язык, знать эльфийский в совершенстве, потому что на нём говорила она.
«Не может быть, чтобы она была реальной! – бежали мысли в голове очарованного юноши, сменяя друг друга. – Не бывает такой красоты. Видно, я сплю. О духи, только бы она взглянула на меня вновь, только бы улыбнулась ещё раз! Какие у неё губы…Точно бархатные лепестки розы. А глаза – море, бирюзовое море на закате. Утонуть в них так легко и так приятно! А улыбка… Я отдал бы жизнь за её улыбку, одну только улыбку. Улыбнись, принцесса, и я умру от счастья!» – взмолился в душе Литей.