На миг его озарило, что князь Эктавиан всё ещё может услышать его мысли, но сейчас это волновало меньше всего.
Литей не боялся показаться смешным, ибо любовь в чужих глазах всегда смешна, но никогда не бывает нелепой. Он завидовал белой завистью Великому князю, ведь тот каждый день мог лицезреть явившееся им чудо, чудо по имени Экталана – Серебряное море. Она была как легенда, как сказка, как дивный лесной дух.
И даже сейчас, немного привыкнув к её сиянию, Литей не мог оправиться от изумления. Сияющие бирюзой глаза, нежный румянец на прозрачно-фарфоровой коже, пепельные локоны, как тонкие серебряные нити. И даже одежда её была словно соткана из света звёзд и морских брызг, так переливалось и горело серебристо-белое платье, расшитое жемчугами и кристаллами драгоценных камней. На тонких запястьях сияли браслеты – переплетение серебряных кружев, хризолита и горного хрусталя.
Серебряный эльфийский цветок – неземной, непонятный людям, прекрасный и волшебный.
«Наверное, и среди эльфов не найдётся того, кто осмелится счесть себя достойным её руки, её прекрасной, нежной, изящной руки!» – подумал с печалью Литей.
Любовь и горечь, восхищение и досада перемешались в его сердце, и давили, и мучили. И даже слёзы выступили на глазах, то ли от восхищения, то ли от понимания собственного несовершенства.
Они сидели рядом – королева Мара и княжна Экталана – две самые прекрасные женщины из всех, которых когда-либо видел Литей. Обе бесконечно красивые, но такие разные.
Одна – как летний день: вся такая земная, заботливая, человечная, тёплая и нежная, как уютный пушистый мех. Другая – как лунная дорожка на глади моря: непостижимая, таинственно-неуловимая, хрупкая, живущая на грани реальности и сказки.
И впервые в жизни Литей не мог понять себя, он уже не знал, кого из них любит больше. Конечно, это были совсем разные чувства. И всё же он не мог объяснить самому себе, как можно было вот так, за один миг, навсегда потерять голову.
Принц понимал только, что жизнь его в этот день и час неумолимо изменилась. Всё, что осталось в прошлом, утратило смысл. Девчонки в Ринайграде, которых он провожал долгим взглядом, о которых тайно вздыхал, которым порой дарил цветы или мелкие безделушки – все они теперь исчезли навсегда. И было даже смешно вспоминать его пустые признания в любви, надуманные чувства, наигранные страдания.
Теперь, когда любовь вдруг пришла, она отмела всё, она изменила мир, она вонзилась в самое сердце безжалостной стрелой, она накрыла обжигающе-ледяной волной, волной Серебряного моря.
***
– Ты ведь не против, Литей? Литей…
Дарген не сразу осознал, что королева Мара обращается к нему. Он был так поглощён созерцанием Экталаны, что совершенно не слушал разговоров.
– Простите, моя госпожа! – смутился он.
– Ты что нас не слушал? – удивилась Мара Джалина. – Значит тебе, в самом деле, неинтересны наши ностальгические разговоры. Я предложила Экталане показать тебе немного Элтлантис. Конечно, уже поздно, но, я думаю, что волшебная вода Лианэли излечила тебя от усталости. Если ты голоден, а это наверняка так, Экталана накормит тебя. Только не раскрывай ему всех тайн Эльфийской Долины сразу, – улыбнулась Мара уже Экталане, – пусть останутся загадки, ведь это не последний наш приезд, я надеюсь.
Княжна вспорхнула, лёгкая как ветер, взметнулось белое крыло её рукава.
– Ну, пойдём, принц Дарген Литей! – прозвенел колокольчик её сладостного голоса.
Она приглашающе протягивала руку, а у Литея голова шла кругом: пойти с ней, держать её за руку. Нет, он не смел коснуться своими грубыми земными пальцами этого лучезарного создания. Но она сама уже схватила его ладонь, потянула за собой, и Литей поплёлся следом на ватных ногах.
– Пойдём, сначала я накормлю тебя, а уж потом погуляем!
В гостевом шатре – жилище, сплетённом из веток плюща, столь крепких и прочных, что они заменили стены – уже был накрыт стол. И Литей, увидев аппетитные блюда, понял, что уже давно и сильно голоден.
Всё здесь было дарами леса: ароматный мёд и тёплые ноздреватые лепёшки – полей эльфы не возделывали, и Литей гадал, из чего они пекут такой удивительный хлеб, лесные орехи и спелые ягоды, золотистые яблочки, груши, пахнущие летним солнцем. В кубке – вкуснейший напиток, похожий на вино, но совершенно не пьянящий.
Перепробовав всё, Литей счёл себя более чем насытившимся. Усталость ушла, сна не было ни в одном глазу. К тому же рядом сидела прекрасная Экталана, а с ней можно было пойти хоть на край света. А пока его ждала прогулка по Элтлантису.