Взгляд её застыл, словно она лицезрела сейчас весь этот ужас.
– Я вижу это: эльфы покидают Лейндейл, войны идут между нами и людьми. Затем они станут уничтожать друг друга. Так будет: земля горит, рушатся замки и города. Кровь, всюду кровь, огонь жжёт поля, деревни, рощи. Леса горят, звери гибнут. Дым застилает небо, не видно звёзд. Всюду смерть, болезни, голод, мор и яд. Яд ненависти людской отравляет воду, воздух, землю… От этого они болеют, гибнут. Гибнет всё живое. Всюду железо – оно несёт холод и смерть. И я вижу ещё дальше – сквозь тысячи лет – всё хуже и хуже!
Экталана больше не принадлежала этому мигу и этому миру, её душа ускользнула в Вечность, взирая на грядущее.
– Зло переполняет мир. Оно искажает души и тела. Зелень исчезает. Всюду каменные норы – холодные, гибельные, неживые. Люди давно забыли свою суть. Нет ничего живого: всё – ложное, мёртвое. Люди потеряли способность жить в согласии с природой. Они хотят жить без неё, без помощи магии созидания. Но всё, что они будут создавать – будет им во вред, ибо в деяниях их не будет тепла души. Я вижу гибель, я вижу, земля горит и плачет. Природа, защищая себя, губит целые города – огромные города, не чета нынешним, сметает их с лица земли. Она содрогается. Ветра, зной, ливни и холод … Но железное зло сильнее. Серебряные драконы в небе роняют черные камни с высоты, и они, падая, разрывают плоть земную на части, они несут в себе смерть. Всюду яд смерти, всюду гибель!
Голос Экталаны звучал отстранённо. Она вновь видела всё, о чём говорила. Она была далеко отсюда в других мирах, в других временах, и уже не могла остановить собственных зловещих пророчеств.
– Экталана, вернись! – окликнул её Эктавиан.
Но она всё говорила, и хрустальные слёзы текли из застывших глаз:
– Смерть, гибель, чудовища, кровь, война, разрушение… – шептала она. – Гелан, терро-аоро, флей, хэос, нийна, хэос![2]…
Эктавиан обнял её за плечи, прижал к себе, позвал вновь нежно:
– Экталана, вернись, миэ чэлдо![3]
Она вздрогнула и посмотрела на него сквозь слёзы.
– Я здесь, отец!
– Прости меня! – тихо молвил Эктавиан, не выпуская её из объятий, пока дочь по-детски пряталась на его груди.
– За что? – не поняла она. – Ты всегда был со мной, мой отец, мой князь! В чём же ты виноват передо мною?
– Я тоже вижу будущее, – объяснил Эктавиан. – Хоть и не так хорошо, как ты, не так далеко и не так часто. Но, верно, дар пророчества в тебе от меня. Прости, что я не смог уберечь тебя от этого!
Экталана отстранилась и села.
– Это судьба дала мне этот дар, и ты здесь ни при чём, фато[4]. К тому же, как ты говорил, и в роду мамы пророки были. Хоть сама она и не умела предсказывать. Но мать её, княгиня Лаяна, да и легендарная пророчица Алагианна тоже… Быть может, в этом причина моих видений? Элинэль сгорела, как падающая звезда, и все видения её достались мне. Её и мои собственные – это слишком много!
– Ты всё ещё тоскуешь по ней? – тихо спросил князь.
– Нет, я не тоскую, хоть и вспоминаю о ней с печалью. Я помню её хуже, чем мне бы того хотелось. А вот ты, отец, всё так же страдаешь, хоть и минуло уже столько лет с тех пор, как она ушла. Я вижу, и это ранит моё сердце. Иногда я злюсь на неё. Зачем она ушла так рано? Почему оставила нас? Мне кажется, что всё началось с неё, с мамы. Ушла Элинэль, а следом за ней и другие эльфы. Если уж сама Великая княгиня сдалась и сбежала за Море, что удержит остальных. И началось!
– Ты не понимаешь ещё ничего, данно[5]! Нельзя противостоять Зову Моря! – резко сказал Эктавиан.
– Ты всегда её оправдывал, – печально молвила Экталана, – но я не могу оправдать её. Разве она была единственной, кто познал тоску? Разве ты не страдал все эти годы от разлуки? Ты тоже знаешь, как призывно кричат чайки, как зовут волны, набегая на белый песок. Разве мало ты потерял за эти годы? Ты видел, как тает твой народ. Сколькие ушли вслед за нею, за Элинэль: Орен, Лиадран, твои родители, Нэя, Наяран, Риана, Агель, и многие-многие другие. Разве не желал ты уйти вслед за ними, но ты всё ещё здесь. Хотя ныне времена так темны, что много сил надо, чтобы не отчаяться.
– Мне был не нужен Благословенный Край, – ответил князь. – Ты – моё Море, Экталана. И я должен быть с тобой и моим народом.
– У неё тоже была я, и её народ, но она ушла! – возразила Экталана.
– Она не была сильной, как ты, – спокойно начал эльф. – Она не умела бороться с отчаянием, и велико было её разочарование. Рухнуло то, во что верила Элинэль. Она верила в единство эльфов и людей. Верила, что никакое зло не коснётся нас больше после Великой Битвы и гибели чародея Катараса. Но оказалось, что она верила в иллюзии…