Выбрать главу

При словах Эктавиана у Литея потемнело в глазах, а ноги перестали держать.

Они одновременно с Лигерэлью переглянулись, и их красноречивые взгляды могли испепелить всё живое вокруг. Соколица выдохнула, словно выпуская пар из закипевшего котелка, сжала рукоять меча.

«Миленький у неё клинок!» – отметил про себя Литей: гарда расходилась в виде двух птичьих лап с хищными, изогнутыми когтями.

– Великий князь, – воскликнула черноволосая воительница, похожая сейчас на взбесившуюся гарпию, – во имя Звёзд, верни моих «соколиц» и забери этого мальчишку! За что ты вешаешь мне на шею этого сопляка?

Наверное, Литею следовало возмутиться насчёт сопляка, но сейчас его волновало только грозящее ему общество этой бестии.

– Литей – хороший воин. Он не будет вам обузой, – мягко, но непоколебимо ответил Эктавиан. – Я объявил своё решение. Ты хочешь возразить, Сальяда?

– Нет, мой повелитель, – хмуро ответила воительница. – Твоя воля неоспорима.

– Пошли, дружок, – Сазарэль хлопнула Литея по плечу и усмехнулась.

***

Отряд Лигерэль двигался друг за другом, и Литей, плетущийся в конце, и впрямь ощутил себя обузой. Они перемещались в лесу быстро и абсолютно бесшумно: острожные, как дикие кошки, лёгкие, как облачка, проскальзывали сквозь заросли тише, чем опавшие осенние листья. «Соколицы» молчали на протяжении всего пути, объясняясь лишь короткими жестами, взглядами, понятными только для посвящённых.

В зарослях орешника замерли. Лигерэль сделала лёгкий взмах рукой, и Росанна скрылась за холмом.

Литей сидел, вслушиваясь в почти неразличимые звуки леса, но слышал только собственное дыхание и стук сердца. Впрочем, нет…

Если ему это не показалось, откуда-то издали доносились тихие шорохи, стук, возня.

Вернулась Росанна, мелькнула как тень.

– Их трое, – сказала она тихо-тихо, одними губами. – Один здесь внизу, за холмом, ставит ловушки на зайцев, и не ведает, что попался сам, – эльфийка коварно усмехнулась. – Ещё двое, восточнее – кажется, дрова рубят. Это крестьяне. Они безоружны, не считая топоров и ножа.

– Хорошо, – кивнула Лигерэль. – Подойдём поближе! Этого я возьму на себя. Сазарэль и Росанна, подберитесь к тем, двоим. Не спешите! Я – первая, потом вы. И тише. Не спугните их!

– Не учи нас! Без тебя разберёмся, – скривилась Сазарэль.

Бесшумно эльфийки поднялись на холм, Литей, естественно, тоже. Теперь он видел мелькавшую то и дело средь листвы фигуру человека.

Лигерэль кивнула чёрной головой, и воительницы скользнули по каменистому холму, как две шустрые ящерки. Лигерэль устроилась поудобнее, как рысь, высматривающая добычу с ветвей, прищурилась сосредоточенно.

– Госпожа Лигерэль, постой! – шёпотом воскликнул Литей, видя какой оборот принимает дело. – Но ведь Росанна ясно сказала: это крестьяне, поселенцы с севера, они не опасны. Ведь Великий князь запретил их трогать. Нельзя их убивать!

– Тише, мальчишка! – зашипела Соколица ему в лицо, как змея. – Веди себя тише! Не то, заставлю тебя замолкнуть. Твоё мнение меня не волнует, динэ. Сиди здесь, помалкивай и не мешай мне!

–Но ведь… – начал Литей и осёкся.

– Замолкни! – холодно отрезала Лигерэль.

Вокруг стояла зловещая тишина, лишь человек тихо возился у подножья холма, не подозревая о нависшей над ним опасности.

Медленно, очень медленно Сальяда достала из колчана идеально прямую стрелу, положила её на лук. Вот уже натянулась тугая тетива…

Мысли Литея лихорадочно носились в голове, как рассерженный пчелиный рой: «Человек, безоружный человек там внизу… Сейчас она его убьёт! Ослушается приказа князя Эктавиана и убьёт беднягу. Нельзя! Ведь он ни в чём не виноват. То есть, конечно, виноват. Зачем без спроса влез в Элтлантис? Знает ведь, наверняка, что эльфы не любят чужаков. Но не убивать же его за это. Он не виноват в том, что люди творят на Западе».

Лигерэль подобралась ближе, даже веточка под лёгкой ногой не хрустнула.

«Они совсем бесшумные – эти твари… Несчастный даже не подозревает, что смерть рядом», – взволнованно подумал Литей.

Мимолётно отметил про себя, что назвал эльфиек тварями… Наверное, права Сальяда: он такой же, как и все Динэ. Пусть так, но гибели невинного собрата он допустить не может.