И эльфы шагнули на светлую ленту дороги, потянув за поводья своих лошадей, и те, теперь уже смело, зацокали копытами.
Но далеко идти не пришлось – едва путники ступили в лес, как Экталана вновь ощутила всплеск магии, словно огромная волна нахлынула. Деревья сомкнулись за их спинами, закружились в неистовом танце, и вот король и княжна уже оказались в другом месте.
Пред ними возвышалось необъятное, кряжистое дерево, в размерах не уступавшее вечному Кэнтрианэ. Среди голого осеннего леса оно выделялось зелёной листвой, а у его могучих корней за живым занавесом из плюща пряталось громадное дупло.
Эльфы нерешительно остановились, отпустили лошадей и, взявшись за руки, ждали.
Аринэль появилась будто бы из ниоткуда – возможно, она и вышла из дупла, служившего ей жилищем… Но Экталане почудилось, просто зелёная тень отделилась от занавеса хмеля и превратилась в женщину невероятной красоты.
Каждое её движение было мягким и грациозным. По плечам почти до земли сверкающей рекой стекало золото волос. Невероятное платье мерцало при каждом шаге и меняло оттенки от почти золотого до тёмно-зелёного, как листья дуба, от салатовой свежести первых побегов до цвета выжженной летним солнцем травы.
А ясные, как лесные озёра, голубые глаза смотрели с такой искренней, неподдельной любовью, с какой может смотреть лишь заботливая мать на любимого всем сердцем ребёнка.
И Экталана почувствовала, как у неё выступают слёзы умиления, и ей захотелось упасть на колени, чтобы выразить своё восхищение, почтение к этой удивительной волшебнице, ибо она была сама Доброта, и Красота, и Жизнь!
– Кларизанно, о миэ белаэ Чэлдо![1] Добро пожаловать в Арин! – молвила она таким чарующим голосом, словно журчание Лианэли, словно шелест весенней листвы.
Она вся была как юное деревце в солнечных лучах – зелёное и золотое.
– Кендо фли тия, госпожа Арина![2] – сказал в ответ король, встав на одно колено и поклонившись.
И Экталана почтительно склонила светлую голову, тряхнув шёлком серебристо-пепельных волос.
Волшебница развернулась, отодвигая зелёный занавес и приглашая гостей в своё жилище. Внутри дупла и вправду всё было приспособлено для жизни: каменные стол и кресло, и ложе, а также мелкая утварь. В этом своеобразном доме не ощущалась осенняя прохлада, или это само присутствие Хранительницы Арина наполняло воздух летним теплом.
– Итак, мой мальчик, почему ты пришёл через столько лет, вспомнив о том, что в Арине у тебя есть друг? – спросила ласково Аринэль, но в голосе её было что-то такое, пока непонятное Экталане, словно в каждом вопросе таилось испытание.
– Ты наверняка знаешь это и сама, госпожа Аринэль, – внимательно глядя на волшебницу, молвил король. – Нам нужен твой совет, Владычица Арина, твой мудрый совет, ибо тебе известно всё о прошлом, о настоящем, о будущем. И только ты в силах нам помочь!
– Нет, ты говоришь неправду, король Лейндейла, – возразила холодно Аринэль.
– В чём же я лгу? – удивился Киралейн.
– Во всём, – спокойно пояснила волшебница. – Во-первых, мне ведомо многое, но далеко не всё, иначе я была бы могущественнее самого Творца. А я всего лишь эльф, и не более... Во-вторых, вы явились ко мне не за советом.
– Нам нужна твоя помощь, госпожа, иначе всем Элдинэ грозит гибель! – горячо возразила Экталана.
– Вот! – довольно взмахнула рукой Аринэль, указывая Киралейну на княжну. – Вот теперь в устах пророчицы Гиланэли – истинная правда. Не за советом вы явились, а за помощью! Если бы вы хотели мудрого совета, вам незачем было ехать так далеко. Скажи мне, Экталана, почему ты не вняла совету отца? Зачем предпочла ехать в неведомый тебе Арин, к неизвестной волшебнице, вместо того чтобы поверить самому близкому тебе существу в этом мире?
– Ты знаешь ответ, госпожа, – тихо отозвалась Экталана, – я надеялась… Я люблю своего отца больше жизни. Но разве моя судьба не велит мне следовать за тем, кого сердце моё назвало своим повелителем, хоть и тяжело дался мне такой выбор? Вернулся мой король, тот, кого я видела в своих снах с самого детства. Когда я повстречала его ещё ребёнком, я уже знала, что однажды наши тропы сольются в одну единую стезю, по которой мы последуем вместе рука об руку сквозь саму вечность. Мой король желал видеть тебя… И я пошла за ним, как велит мне долг. Но я, в самом деле, надеялась на твой совет…
– На мою помощь! – вновь упрямо поправила Аринэль. – Я могу дать вам совет, но это будут лишь слова, которые вы примете или не примете, а ваши сердца жаждут другого. Признайтесь, что в глубине души, отправляясь в Арин, вы надеялись, что Великая Волшебница даст вам зачарованный меч, с помощью которого вы сможете сразить всё человечество! Или оградит Элтлантис магической стеной, как когда-то Герои-Предки оградили Эльфийскую Долину от войск Катараса, пока твой отец, Киралейн, искал твою мать и тебя. А ещё лучше было бы, чтобы я предложила всем Элдинэ прийти сюда в Арин, и мой волшебный лес надёжнее любой крепости укрыл бы их от ненависти борцов за свободу человечества. Вот чего ты желал, миэ ланхо – не слов, но защиты. Но горько мне говорить вам, дети, что помощи не будет! Нет у меня такой власти, чтобы бороться с тем, что грядёт. Это сила Мироздания, сила Судьбы, а с ней бороться не может никакая магия. Даже моя, даже твоя, Экталана, даже магия всех Элдинэ! И я могу дать вам лишь один мудрый совет: смиритесь! Не пытайтесь бороться с неизбежным, не пытайтесь пробить эту крепостную стену – это слишком дорого вам обойдётся! Поймите, эта борьба лишена всякого смысла, более того опасна. Чем больше вы противитесь своей судьбе, своему пути, тем сильнее мироздание будет противостоять вам. В конце концов, оно сметёт вас, как сметают штормовые волны на море утлую лодочку, как они уносят ракушки с песчаного берега. Смиритесь с тем, что не изменить, и примите как должное! Поймите, ведь уход эльфов за Море – это не гибель, это возвращение домой!