Он видел, как Сальяда опустила глаза смущённо, дрогнули длинные чёрные кисточки ресниц, отбросив лёгкую тень на освещённое алым пламенем костра лицо.
– Это была лучшая похвала, какую только можно услышать! – сказала она, не поднимая глаз. – Я многим нравилась, но они видели во мне лишь друга, воина. Вряд ли кому-то приходило в голову смотреть на меня, как на возможную жену. Особенно сейчас, с таким вот лицом, где живого места нет…
– Ты прекрасна! – серьёзно сказал Литей. – Особенно сейчас. Я всё бы отдал ради тебя! Ты бы хотела стать моей женой, Сальяда?
***
– Я? – воскликнула эльфийка, глаза её сияли в полумраке. – Ты думаешь, о чём говоришь? Впрочем, сейчас можно так шутить, ведь завтра нас казнят. Я думаю, ты обо мне уж слишком хорошего мнения, Литей! Ты лучше всех, такой добрый, благородный, всепрощающий. Настоящий мужчина! Тебе можно верить во всём, а это такая редкость. Боюсь, что, вряд ли смогла бы стать женой, достойной Даргена Литея, принца Даргкара…
– Ты была бы достойнейшей из жён, и королева из тебя вышла бы истинно величавая. И никакой другой мне не нужно. Я тебя люблю, Сальяда, действительно люблю. Не так, как Экталану, не так, как ты Великого князя, не так, как Сазарэль Гларистара. Я люблю тебя всем сердцем и разумом и готов навсегда остаться рядом с тобой!
– Я… даже не знаю, что сказать, – совсем смутилась Лигерэль.
– Скажи – да! – предложил Литей.
Сальяда молчала, глядя на него огромными и чистыми, как лесные озера, очами.
– Ну так что, выйдешь за меня? – переспросил принц.
– Постой, Литей! Ты что же это серьёзно? – всё ещё не верила Лигерэль. – Смею тебе напомнить, что жить нам осталось самое большое до утра.
– Тогда надо поторопиться! – рассудил Дарген. – Во всем надо искать лучшее – ты не успеешь увидеть, как я буду стареть. Хватит жить ожиданием – пора исполнить хотя бы одну заветную мечту. Я прошу твоей руки! У меня нет эльфийского камня, да и у тебя тоже, значит, обмена самоцветами не будет. Зато у меня есть эльфийское кольцо – настоящее, из реки Лианэли. Так что дело за малым – твоё согласие, любовь моя?
– Я всегда знала, что ты такой же сумасшедший, как и я! – рассмеялась Сальяда. – Мы будем замечательной парой, миэ харго ланхо[1]! И пусть мы не успеем построить дом и воспитать детей, но, по крайней мере, я унесу в Благословенный Край память о том, что лучший из Динэ был мне мужем.
Литей, выкручивая руки, зазвенел кандалами, стащил чёрный перстень с руки и, дотянувшись до скованных ладоней Сальяды, надел ей кольцо, на миг коснувшись её онемевших тонких пальцев.
– Гостей на нашей свадьбе нет, – заговорил Литей, – потому я просто скажу тебе… Сегодня я призываю в свидетели заключённого брака саму эту ночь, и это дерево, и небо над головой, и вечные звёзды, и ночной ветер! Пусть он домчит мои слова до всех, кто был нам дорог! Перед лицом всего мира я объявляю, что в эту ночь беру в жены лучшую из народа эльфов – Сальяду Лигерэль, Соколицу Запада! И обещаю любить её и быть с ней до конца, разделив все беды и радости. Я никогда не оставлю её по собственному желанию, потому что я люблю её, и заявляю это, не таясь, под вечным светом Звёзд. И пусть простят меня Небеса и моя прекрасная невеста, что так поздно я открыл ей своё сердце и упустил так много счастливых мгновений!
– А я не стану обещать тебе покорность, мой муж, ведь не этого ты ждёшь от меня. Но обещаю, что пути наши не разойдутся, покуда мы ещё живы, и пока ещё стучат наши сердца! Но и потом я буду верна тебе, и никогда не угаснет во мне любовь и память о тебе. Я буду надёжным другом тебе, и всё, что ещё уготовит нам судьба, мы встретим плечом к плечу! Потому что я люблю тебя, человек!
Они замолчали, глядя друг на друга вполоборота. Скованные руки не позволяли даже обнять друг друга, не говоря уже о поцелуях. И все, что мог Дарген, так дотянутся до её холодных пальцев и согреть своим нежным прикосновеньем озябшие ладони.
И так они сидели, а ночь молчала вокруг, заворожено глядя на явившуюся миру силу любви, так легко побеждавшую страх и смерть…
Сальяда пододвинулась ближе, плотнее прижалась плечом, и тепло её тела наполнило сердце такой лёгкой, пушистой нежностью. Она попыталась положить ему голову на плечо, но это сделать было сложно. И всё же она уткнулась в него, как слепенький котёнок, её сладостное дыхание скользнуло по щеке приятным тёплом, как уютный жар домашнего очага в промозглый дождливый вечер.