Ночь пала на землю, которую сотрясала дрожь. Тьма скрыла солнце. Ураганный ветер гнул, как траву, вековые деревья. И неистовая стихия вздымала на севере такие волны, что они осыпали брызгами самые высокие из крепостных стен Мангара.
Серебряное море ревело, как взбесившийся зверь. В ярости оно бросалось на древние камни, готовое обрушить их в одно мгновение.
На стенах крепости толпились женщины и дети, они поддерживали друг друга, едва стоя на ногах под порывами налетавшего вихря, щурились от дождя, безжалостно хлеставшего их лица. Они рыдали в отчаянии и страхе, ужасаясь от неукротимого гнева моря, готового поглотить безжалостно их родной город.
И Экталана поняла, что Гибель Мира близка…
Ослепительной вспышкой полыхнула молния над Элтлантисом, огненной стрелой она разорвала надвое чёрную завесу небес – густую тьму, лишённую даже звёзд.
И белая птица Экталана искоркой в ночи метнулась туда. И она видела свой дом, но не узнавала его – Элтлантис превратился в сплошное алое пятно, словно угли, оставшиеся от догоревшего костра. И Экталана бросилась вниз, сложив крылья.
А земля стонала, усеянная изувеченными телами её народа.
И в центре у Белого Дворца ревело как раненный зверь, судорожно раскачиваясь на ветру, Древнейшее из Деревьев Мира. И впервые за долгие тысячелетия Кэнтрианэ теряло свою златую листву, словно слёзы слетавшую с ветвей, запрокинутых к небу, как руки молящего о пощаде.
К стволу стонущего дерева прислонился Великий князь, и из груди его торчал караризский клинок. Омытое эльфийской кровью лезвие пришпилило Эктавиана к стволу Древа Памяти. И широко раскинутые руки, словно желавшие обнять весь мир, были пробиты трёхгранным бледно-жёлтыми кольями.
– Нэа, фато! Фато! Фатиэ![1] – закричала истошно чайка-Экталана. – Нет! Нет! Только не он!
***
И видения вдруг понеслись яркими короткими вспышками…
Рыцари Юга и Севера несутся, сметая всё на своём пути, и растерянные, застигнутые врасплох эльфы мечутся, как загнанные звери, не понимая, что творится.
Сверкают клинки, летят стрелы. Люди из дружины Лонгира пытаются сражаться, но нападающих тьма. Они текут рекой, бесконечным потоком стали, страха и смерти. Они уничтожают всё на своём пути. Всюду ужас, гибель, кровь.
Королева Мара сталкивается лицом к лицу со смуглым мангарским воином.
– Галедан! – презрительно шипит королева.
Воин поднимает арбалет, хладнокровно нажимает спусковой крючок, и Мара падает, хватаясь за грудь, багряные струйки просачиваются сквозь бледные тонкие пальцы.
– Эрсель! – отчаянный крик Лиарина.
Галедан вновь заряжает арбалет, но в этот миг спусковой механизм заклинивает… Сияющая серебряная молния разрезает воздух, и эльфийский клинок князя сносит тёмную голову Галедана. Но откуда-то уже летят новые стрелы, подкосившие высокого эльфийского князя.
И снова кровь, кровь, кровь!
И высокий черноволосый бородатый рыцарь смотрит, как его люди тащат её израненного отца.
И уже его глазами смотрит она на мир, чувствует спиной шершавую кору Кэнтрианэ, видит, как хохочущие чудовища пронзают её руки стальными клиньями. И чёрный как ворон, рыцарь Остренго, не отводя взора, вбивает в грудь распятого князя – в её грудь – свой караризский клинок.
Она задыхается от ужаса и боли.
Воздух полон горького пепла.
И вот тогда Мир вздрагивает от раны нанесённой Великому Дереву – Хранителю Памяти и Вечности. Кэнтрианэ ревёт, почуяв пролившуюся на него эльфийскую кровь, кровь Великого князя. Дерево рыдает слезами вязкого сока и воет, как одинокий волк в полнолуние.
И сердце рвётся на куски от этого стона!
Элтлантис наполняется туманом Тенистых Троп. По лесу катится рокот Моря, небо исчезает во тьме, и вздрагивает земля под ногами.
И люди-убийцы испуганно пятятся, сердцем угадав, что содеянное ими требует расплаты.
И Экталана, теперь уже заглянувшая в их души, чувствует, как её оплетает их тошнотворный липкий страх.
Она касается разума черноволосого рыцаря – отвратное ощущение, словно испачкаться в грязи и нечистотах. Княжна поспешно стряхивает с себя это омерзительное чувство, рвётся прочь.
Белая птица Экталана взмывает вверх. И вот она уже видит, как по лесу, крадучись как крысы, пробираются отряды борцов за свободу человечества. Многочисленная непобедимая армия убегает, как поджавшая хвост собака, спешит исчезнуть, боязливо озираясь и с трудом различая путь в наползавшей тьме…
***
– Экталана! Что творится? Что это? – Киралейн сжимал её плечо, заглядывал в отрешённое лицо.