И отточенное орудие жреца Уицилопочтли с ликом колибри на рукояти вошло точно в темечко и раскололо тонкую фигурку безумной королевы наискось, как щепку.
«Нет! — хотелось кричать Киэнну. — Нет, Этти, нет! Не так!»
Но язык не слушался. Да и какое это уже имело значение…
Глава 39. Укрой меня сумраком
Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем сознание его окончательно прояснилось. Густые драпированные шторы королевской опочивальни были по-прежнему наглухо задернуты, но налитые до краев магическим пламенем лампы-орхидеи продолжали сочиться разбавленным вишневым вином света. Этта бессмысленно баюкала на руках безвольно обмякшее, точно кукольное, тельце желтоволосого мальчика. Мертвое тельце. И тонкий, скомканный шелк ковров, шитых золотыми нитями, и розовый кварц мозаик на полу были мокрыми от крови. Скользкими, тяжелыми, липкими. Смрад массового безумия развеялся, но вкушать его плоды было несладко. Новым Эдипом, вырвавшим собственные глаза, оказался никто другой, как Нёлди. Отломанные пальцы принадлежали лепрекону О’Лану, чудом выжившему после взрыва ранее. Магистр Эрме, похоже, все это время самозабвенно предавался самобичеванию: под лохмотьями разорванной в клочья одежды, теперь уже не изумрудной, а грязно-бурой, проступали свежие багровые рубцы.
Над гладко рассеченным наискось (ему не привиделось?) телом Аинэке уже медленно блуждали серебристые искры, отрывая от него сизые клочья тумана. Что теперь?
— Теперь тебе ничего не остается, как быть королем, Киэнн, — услужливо подсказал из-за спины охрипший до неузнаваемости голос пикси. — Так долго, как выйдет. Или оставить нас всех умирать уже сейчас.
О, «сладкие» муки выбора! Конечно, Мор не убьет меня — мне от силы сорок пять. Хотя и не знаю настоящей даты своего рождения. Этт тоже переживет его — ей и того меньше. Я могу забрать ее и укатить куда-нибудь на Багамы, чтобы не смотреть на все это. Не смотреть в глаза собственному позору. И жить с ним дальше. Не привыкать же, в самом деле!
А еще я могу оставить Эйтлинн вдовой, утратившей и мужа, и сына. Но подарить еще несколько… чего? Лет? Дней? Недель? Еще немного бессмертия Благословенной Долине. Стоит ли оно того?
Киэнн встал, пьяно шатаясь:
— У меня есть идея получше, Эрм.
Все такой же нетвердой походкой, на каждом шагу увязая в мокром шелке, точно в весеннем снегу, Киэнн подошел к полупрозрачным останкам королевы…
Я никогда не любил тебя, Айнэ. Ты всегда была сучкой.
Может, потому и была…
…склонился над изуродованным трупом…
Ты была проклятой свихнувшейся сучкой, и ничего более. Но драконьи яйца! Ты была мне дочерью! Все не должно было так закончиться…
…и, стиснув зубы, вытянул Глейп-ниэр из мертвых, крошащихся, точно мокрое печенье, пальцев.
Знакомый холод уколол в ладонь.
Киэнн небрежно обернул цепочку вокруг запястья три раза и, обернувшись, опустился на колено рядом с беззвучно рыдающей Эйтлинн.
— Этт, — тихо позвал он. Затем погладил ее руку, мягко пытаясь перехватить ношу. — Разожми пальчики, Этт. Пожалуйста. Позволь мне. Я все исправлю. Обещаю.
Она взглянула на него полными отчаяния и скорби глазами:
— Этого уже нельзя исправить, Киэнн. Слишком поздно.
— Ничего не поздно, — как можно уверенней улыбнулся он. — Все еще можно переиграть. Этот урок я уже проходил. И сдал экзамен с отличием.
После нескольких мучительных секунд борьбы, она все же уступила. Киэнн оглянулся на Эрме:
— Успокой Этт, — распорядился он. — Как хочешь: магией, зельями, плясками голышом, но дай ей ненадолго забыться. Ты умеешь. И, если что… Нет, это я тебе потом скажу.
Он осторожно подхватил фарфоровое тело ребенка и тронул тонкую петлю Глейп-ниэр. Послушное пространство разрешилось пылающей брешью. Киэнн не раздумывая шагнул в проем. Прямиком в костяной чертог Кэр Анноэт.
— И не изволяйте побеспокоиться! — ни к селу, ни к городу встретил его заливистый голос агишки. — С вами Шиннамах Эхрадтигерн Рейдахад! Маккуилидан Фаилви! Самый пребыстрый, самый престремительный, самый премогучий и пренепобедимый! Со мной вам нечего боякаться!
Киэнн хмыкнул. Тирада явно предназначалась не ему. Есть ли вероятность, что здесь сидит кто-нибудь еще, кроме Шинви? — Ну, а почему бы и нет? Разве в поступках Аинэке можно найти логику? По залу прогарцевал двуногий полуконь. Ну да, в условиях полного обезвоживания — во всех смыслах — способности к превращению у агишки весьма посредственные. Шинви выписал пару кругов, потом встал как вкопанный и принялся сердито бить копытом:
— Не приближакайся, злобнющая тварь! Или я затоптаю тебя!
Надеюсь, это тоже не мне. Ну, а чего ты ожидал? Что он просидит тут неделю в полном одиночестве и будет в своем уме? Ох, не было печали, Шин. Надеюсь, Эрме сможет это хоть как-то исправить.
— Стойте-ждите, — продолжал тем временем агишки. — Я с ними щас поразбиракаюсь!
— Шин! — окликнул его Киэнн. — Не возражаешь, если я присоединюсь к вашей компании?
Шинви изумленно обернулся на голос и, к немалому облегчению Киэнна, узнал его:
— Ого, а вот и наш король! — радостно захлопал себя ладонями по ляжкам он. И вновь обернулся к кому-то из своих воображаемых спутников: — Видишь? Сказанул же я тебе, ничего с ним не станется! Он на тех баб и глазом глянуть не глянет! Али ты не знавала?
Киэнн невольно усмехнулся:
— Ты мне льстишь, старина.
Он осторожно опустил тело ребенка на ледяной щебенчатый пол в центре освещенного круга, прямо под оскаленной люстрой-канделябром. Только сейчас ему удалось разглядеть, что жидкий, погребальный свет выхватывает из темноты вовсе не просто часть зала, а широкую, едва заметно прорисованную розетку — три лепестка без сердцевины. Секунду помедлив, сорвал с себя потрепанный плащ, сам не зная зачем, скомкал и подложил малышу под голову. Держись, малый! Киэнн упрямо отказывался думать о нем, как о мертвом. Равно как и о том, что его затее вовсе не гарантирован успех. Даже если все пойдет как задумано и прилив начнется прежде, чем… К черту! Он начнется. Все будет, как надо. Я обещал Эйтлинн. Если понадобится — я пробью колодец до самого Аннвна и заставлю эту проклятую воду прийти!
Агишки вновь промчал мимо шальным галопом. И этому придурку я тоже кое-что обещал. Вот только как я его выведу в таком состоянии? Весит эта скотина как паровоз, а на магию трансформации меня сейчас явно не хватит.
Киэнн вспомнил о Глейп-ниэр. Интересно, эта дрянь здесь работает? Он коснулся пальцами цепочки и заставил Шинви перейти на шаг. Нежно, но убедительно. Сработало. Хмм… А открыть портал с ее помощью я смогу? Было бы и вовсе просто и замечательно.
Просто и замечательно не было. Стены Кэр Анноэт по-прежнему глушили любую магию пространственного перемещения. Ну что ж, будем пользоваться тем, что есть. В мозг закралась преступно-соблазнительная мысль: в общем-то, можно наплевать на обещание освободить агишки в случае успеха. В конце концов, кто он такой? Можно заставить его присмотреть за малышом, а самому просто сбежать. Приказа он не нарушит. Ну, или вернуться, когда дело будет сделано…
Киэнн зло сплюнул сквозь зубы. Дрянь у тебя душонка, Дэ Данаан. Если вообще есть. Как ты это вообще себе представляешь? Даже чисто технически? Не говоря уже о том, чтобы заставить другого умирать вместо себя. Не будь трусливым дерьмом и раз в жизни сделай все, как надо.
— Шинви! — снова окликнул агишки он. — А ну, иди сюда.
Чокнутый полуконь, разумеется, повиновался.
— Значит так, Шиннамах, — твердо начал Киэнн, не выпуская из пальцев тонкие звенья Глейп-ниэр. — Слушай меня очень внимательно. Ты будешь делать все в точности, как я скажу. В точности, старина. Или будешь плясать у меня как на раскаленной сковородке. Дошло?
Агишки быстро покивал. Кажется, промывание мозгов сработало. Надолго ли его хватит — ну, поглядим. В сущности, это ведь как марионетку за веревочки дергать: при определенной сноровке и ловкости пальцев можно заставить свою игрушку по волоску над пропастью пройти, не то что через лабиринт. Киэнн усмехнулся, вслушиваясь в полузабытые ощущения. Нет, дорогая, до добра ты меня так точно не доведешь. Но на этот раз так и быть, сыграем на твоих струнах.