Шамс ад-Дин Мухаммад уже слышал эту историю, и неоднократно. Он даже придумал, как отберет перстень, когда все закончится. Перстень Сулеймана, ха, мыслимое ли дело — простому магрибинцу владеть эдаким сокровищем! Сокровищем, достойным царя… султана.
— Обладая перстнем, я прикажу джинну, превращающему людей в рыб, и он выполнит любое мое желание!
Тишина навалилась, как и тогда — внезапно, словно вор в ночи, или задули свечу, только вместо света, дающую звук. Переругивание мамлюков за дверью, плач жены и детей — смолкло все.
Удивленные побратимы завертели головами. Затем появился шум, будто кипит вода, затем появился джинн.
Точно такой, как помнил Шамс ад-Дин — краснокожий, с рогами и большими круглыми глазами.
Те, кто видел джинна впервые, дружно ахнули. Да и вор, которого джинн перенес в пещеру людоеда, тоже выглядел не лучшим образом.
Опомнившийся магрибинец вышел вперед. Поднятая так, чтобы было видно джинну, рука с перстнем заметно дрожала.
— Именем Сулеймана сына Дауда, властью этого перстня, приказываю тебе, порождение огня, в сей же час вернуть всем заколдованным тобой прежний облик, а присутствующих в этом доме, кроме горшечника и его семьи, перенести к тем, кто отдает тебе приказы, для м-м-м, э-э-э, разговора.
Джинн заскреб огненный лоб, как раз между рогами, а затем схватил всех присутствующих и… полетел.
14
Продолжение рассказа о Хасане
— Возвращайся же, дитя моё, поскорее и не обрекай себя на погибель: ты обречёшь меня вместе с тобой. Я думаю, что нет для тебя в ней доли. Возвращайся же туда, откуда пришёл, чтобы не пропали наши души, — вот что сказала старуха Хасану.
И, услышав слова старухи, Хасан так сильно заплакал, что его покрыло беспамятство. И старуха до тех пор брызгала ему в лицо водой, пока он не очнулся от обморока. И он заплакал и залил слезами свою одежду, от великой тоски и огорчения из за слов старухи, и отчаялся в жизни и сказал старухе:
— О госпожа моя, а как я вернусь, когда я дошёл досюда, и не думал я в душе, что ты не в силах помочь достигнуть мне цели, особенно раз ты надсмотрщица войска женщин и управляешь ими.
— Заклинаю тебя Аллахом, о дитя моё, — сказала старуха, — выбери себе девушку из этих девушек, и я дам её тебе вместо твоей жены, чтобы ты не попал в руки царям. Тогда у меня не останется хитрости, чтобы тебя выручить. Заклинаю тебя Аллахом, послушайся меня и выбери себе одну из этих девушек, но не ту, и возвращайся поскорее невредимым и не заставляй меня глотать твою горесть. Клянусь Аллахом, ты бросил себя в великое бедствие и большую опасность, из которой никто не может тебя выручить!
И Хасан опустил голову и горько заплакал и произнёс такие стихи:
А окончив стихотворение, он так заплакал, что его покрыло беспамятство.
И старуха до тех пор брызгала ему в лицо водой, пока он не очнулся от обморока, а затем она обратилась к нему и сказала:
— О господин мой, возвращайся в твою страну! Когда я поеду с тобой в город, пропадёт твоя душа и моя душа, так как царица, когда она об этом узнает, будет упрекать меня за то, что я вступила с тобою в её страну и на её острова, которых не достигал никто из детей сынов Адама. Она убьёт меня за то, что я взяла тебя с собой и показала тебе этих дев, которых ты видел в реке, хотя не касался их самец и не приближался к ним муж.
И Хасан поклялся, что он совершенно не смотрел на них дурным взглядом, и старуха сказала ему:
— О дитя моё, возвращайся в твою страну, и я дам тебе денег, сокровищ и редкостей столько, что тебе не будут нужны никакие женщины. Послушайся же моих слов и возвращайся скорее, не подвергая себя опасности, и вот я дала тебе совет.
И Хасан, услышав слова старухи, заплакал и стал тереться щеками об её ноги и воскликнул: