— Все равно сразись! — Шамс ад-Дин топчет ногами.
— Погоди, о брат, — вперед выступил тот, кого они знали, как Никто. — Не лучше ли будет использовать последнее желание с большей пользой.
— Какая большая польза! О чем ты толкуешь!
— Давайте прикажем нашему джинну… поговорить с рогатым.
— Поговорить?
— Да. Если есть средство победить, или хотя бы остановить огненного джинна, пусть выведает его.
— Ты слышал его. Это ты сможешь?
— Слушаю и повинуюсь.
И джинн исчез.
20
Продолжение рассказа о Хасане
И царица велела бросить Хасана в темницу, и сказала слова такие:
— Завтра, с восходом он будет казнен, и это мое последнее слово!
И воительницы тотчас схватили Хасана и бросили его в темницу.
А как взошло солнце, пришел к Хасану палач и велел, чтобы тот выходил. Хасан же произнес такие стихи:
И палач вывел его на площадь, а там уже была царица и Шевахи, и другие жители островов, и перед ними было место, а на нем расстелен ковер, в который следовало завернуть отрубленную голову Хасана. И царица сделал знак палачу, и тот подвел Хасана к тому месту, и поставил на колени. И Хасан заплакал и произнес такие стихи:
И палач замахнулся, но тут раздались звуки труб, и шум, и на площадь выехала процессия. Воительницы на чистокровных жеребцах с богатой сбруей, и невольники, каждый из которых был одет, словно царь, и ифриты и телохранители окружали процессию, а во главе ее ехал царь на белом коне, в белоснежных одеждах. И приблизившись к Хасану, царь спешился, и поднял, и обнял его, а затем приказал дать ему великолепную почётную одежду из разноцветного шелка, вышитую золотом и украшенную драгоценными камнями.
Потом он надел ему венец, подобного которому не видел никто из царей человеческих, и велел привести ему великолепного коня из коней царей джиннов и посадил на него Хасана. И тот, мало что понимая, сел на коня, а телохранители ехали от него справа и слева, и ехал с царём в великолепном шествии, пока они не достигли ворот дворца. И Хасан спешился в этом дворце и увидел, что это большой дворец, и стены его выстроены из драгоценных камней, яхонтов и дорогих металлов, а что до хрусталя, топазов и изумрудов, то они были вделаны в пол. И он стал дивиться на этот дворец и плакать, и спрашивать о перемене своего положения, на что царь ответил:
— Уменьши плач и не обременяй себя заботой! Знай, что ты достиг того, чего желал.
И когда Хасан дошёл до середины дворца, его встретили прекрасные невольницы, рабы и слуги и посадили его на самое лучшее место, и стояли, прислуживая ему, а он не знал что подумать о красоте этого помещения и стен, которые были построены из всевозможных металлов и дорогих камней.
И вот открылись двери, и вышла к нему девушка прекрасная станом, и откинула она покрывала, и в тот же час увидел Хасан, что это его жена — Ситт Шамса, и в тот же миг упал Хасан, объятый беспамятством.
Когда он очнулся, увидел рядом с собой свою жену Ситт Шамсу, и наполнились глаза его слезами, и протянул он руки, желая убедиться, что это не сон.
— О, моя любимая, неужели это ты, неужели после всех тягот, что навалились на меня, я достиг желаемого.
И со слезами ответила Ситт Шамса:
— Да, о муж мой, это я. Кончились твои страдания, и ты достиг желаемого.
И снова открылись двери, и вошел царь этих островов, а звали его Шахлан, и вывел Хасана, и привел в тронный зал, и усадил на престол, рядом с собой. И сказал слова такие:
— Ситт Шамса — моя младшая, любимая дочь, она рассказала нам о тебе, и с самого первого дня, как ты ступил на острова Вах, мы знали о твоем прибытии. Наша старшая дочь и наши слуги по велению моему проверяли твою верность Ситт Шамсе и твою любовь к ней. Клянусь Аллахом, ты с честью выдержал испытание.