Песнь шаира или хроники Ахдада

— Как ты оказалась в стеклянном ящике, в норе за рекой?

Глаза, прекрасные насурьмленные глаза затянула поволока.

— Это грустная история, мой царь, но если ты приказываешь, я поведаю ее тебе, с любовью и удовольствием.

12 Рассказ красавицы Заримы о том, что привело ее в стеклянный ящик в норе за рекой возле славного города Ахдада

— Знай, о великий царь, — начала Зарима, что происхожу я из рода царей Рюриковенидов. Отец мой — великий царь Яхья ибн Вас владел многими богатствами, да такими, что сам легендарный Хосрой Сасанид восстань из гроба и увидя их, снова лег бы в могилу, снедаемый великой завистью и желчью. А земли отца моего были столь обширны, что если бы ты, о великий царь, оседлал самого быстрого скакуна из твоей конюшни и скакал на нем без перерыва и отдыха тридцать дней и тридцать ночей, ты проехал бы только малую часть их. А чтобы объехать их из конца в конец потребовалось бы тысяча таких коней, каждый из которых скакал бы тысячу дней тысячу ночей, но и тогда бы потребовался еще один конь, одна ночь и один день — вот насколько обширны были владения отца моего.

И имел царь Яхья ибн Вас четырех жен и еще четырех наложниц, и имел от них множество детей, а от самой младшей и самой любимой наложницы, была я — младшая и любимая дочь.

Детство мое прошло в забавах и развлечениях, и прислуживало мне множество слуг. И тысяча темнокожих невольниц было у меня, чтобы одеваться, и еще тысяча была, чтобы снимать платье, и охраняли меня тысяча евнухов, и столько же было у каждого из моих братьев и сестер, и еще три раза по столько у каждой из жен и наложниц отца моего Яхья ибн Васа.

Все это я говорю тебе, о сиятельнейший и великий Шамс ад-Дин, чтобы ты понял и проникся величием моего рода.

Случилось в один из дней, по воле Аллаха милостивого и всезнающего, а в моих землях мы тоже чтим Бога и Пророка его, мой отец поехал на охоту.

И долго охотился он, но Аллах милостивый и всемогущий не послал в этот день ему дичи. И усталость, и жара одолели его.

Тогда он остановил коня, присел под дерево и, сунув руку в седельный мешок, вынул ломоть хлеба и финики и стал есть финики с хлебом. И съев финик, он кинул косточку — и вдруг видит: перед ним стоит ифрит высокого роста, а на голове у него рога, закрученные, словно буква вав, а глаза у него, как блюдца, а в руках у него обнаженный меч.

Ифрит приблизился к отцу и сказал:

— Вставай, я убью тебя, как ты убил моего сына!

— Как же я убил твоего сына? — спросил отец.

И ифрит ответил:

— Когда ты съел финик и бросил косточку, она попала в грудь моему сыну, и он умер в ту же минуту.

— Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! — воскликнул отец. — Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, высокого, великого! Если я убил твоего сына, то убил нечаянно. Я хочу, чтобы ты простил меня!

— Нет, я непременно должен тебя убить, — сказал джинн и потянул отца и, повалив его на землю, поднял меч, чтобы ударить его.

И отец заплакал и воскликнул: «Вручаю своё дело Аллаху!» — и произнёс:

«Два дня у судьбы: один — опасность, другой — покой;
И в жизни две части есть: та ясность, а та печаль.
Скажи же тому, кто нас превратной судьбой корит:
„Враждебна судьба всегда лишь к тем, кто имеет сан“.

Не видишь ли ты, как вихрь, к земле пригибающий,
Подувши, склоняет вниз лишь крепкое дерево?
Не видишь ли — в море труп плывёт на поверхности,
А в дальних глубинах дна таятся жемчужины?

И если судьбы рука со мной позабавилась
И гнев её длительный бедой поразил меня,
То знай: в небесах светил так много, что счесть нельзя,
Но солнце и месяц лишь из-за них затмеваются.

И сколько растений есть, зелёных и высохших,
Но камни кидаем мы лишь в те, что плоды несут.
Доволен ты днями был, пока хорошо жилось,
И зла не страшился ты, судьбой приносимого».

А когда отец окончил эти стихи, джинн сказал ему:

— Сократи твои речи! Клянусь демонами Ада, я непременно убью тебя! — а он был из тех джинов, что не признали Ахала и пророка его, и не поклонились им.

Видя, что его не переубедить, отец сказал тогда:

— Знай, о ифрит, у меня четыре жены и множество детей, и слуги, и подданные, позволь мне отправиться домой, я прощусь со всеми им, и улажу дела, и отдам долги, кому следует, а в начале года я возвращусь к тебе. Я обещаю и клянусь Аллахом, что вернусь назад, и ты сделаешь со мной, что захочешь. И Аллах тебе в том, что я говорю, поручитель.