Камень стал на место, и тиски страха ослабили неутомимую хватку, как раз настолько, чтобы позволить биться им — сердцам, до следующего раза. Раза, когда камень вновь отойдет в сторону, знаменуя окончание жизни одного из присутствующих.
Новоприбывший, брошенный сильной рукой в пещеру, невольно сбил собой несколько стоящих на пути узников. Пытаясь придать телу подобающее вертикальное положение, новоприбывший отдавил еще несколько ног и, возможно, рук старожилов. Однако, вместо ожидаемых слов упрека, в ответ услышал следующую речь:
— Приветствуем тебя в этом узилище страха и ожидания (а что может быть страшнее ожидания), о брат по несчастью. Я сказал: «брат», — ибо мы все здесь братья, несмотря на разность в возрасте и положении. Возраст и положение остались там, за этими каменными стенами, которые, вместе с небольшой толикой воздуха и света, впускают лишь страх, задерживая все остальные эмоции и чувства, но самое главное, задерживая надежду. Надежду — отдушину отчаявшихся и обреченных, к коим, без сомнения, имеют честь принадлежать здесь присутствующие, а теперь и ты, брат, ибо также присутствуешь в этом месте.
— Я… — новоприбывший поправил небольшую чалму, повязанную на манер жителей Индии, и даже отряхнул халат.
— Не говори своего имени, — произнес иной голос. — Здесь ни у кого нет имен, как нет выхода отсюда, кроме одного, о котором ты скоро узнаешь, но, клянусь Аллахом, лучше бы не знал.
— Что это за место?
— Как видишь, это пещера в горе на одном из островов. Название острова, если оно и есть, неизвестно никому из здесь присутствующих, — и снова рассказчик поменялся.
— А что за чудовище схватило меня и бросило в эту пещеру, словно тюк с легкой одеждой. Клянусь Аллахом, я не только не видел, но и не слышал ни о ком подобном. Огромная голова с одним глазом и безобразным ртом, тело, покрытое шерстью, да и росту в нем не меньше тридцати локтей.
— Мы называем его — Гуль. За неимением лучшего, ибо никому из присутствующих он не представился.
— Но для чего он держит нас здесь?
— Ответ прост и ужасен в своей простоте. Чтобы есть. Раз в день, на рассвете, камень откидывается и Гуль входит в пещеру. Он выбирает одного из нас и уносит. И неизвестно что хуже — участь уносимого, или ожидание остальных подобной участи.
— Но как же так, нас много, давайте попробуем навалиться все вместе, откинуть камень!
— И этот, и множество иных способов уже были опробованы до тебя. Возможно, будут опробованы после. Ни одному человеку, даже дюжине человек, не откинуть этот камень, а даже если он и будет откинут. Как уже говорилось — мы на острове. Где скроешься? Да и как убежишь от Гуля, один шаг которого равен десяти человеческим.
— Так что же — сидеть и ждать!
— На все воля Аллаха! Можешь сидеть и трястись в ожидании приговора судьбы, а можешь присоединиться к нам.
— Присоединиться к кому?
— «Клубу Смертников» — так назвал наше собрание один из братьев, что закончил свой путь в желудке Гуля две ночи назад.
— Клубу смертников?
— Можно ждать, можно трястись и лелеять свой страх, а можно… развлечь братьев.
— Развлечь?..
— За неимением иных развлечений, мы развлекаем друг друга историями, ибо один рассказчик способен занять многих слушателей. И если ты сочтешь возможным присоединиться к нам и рассказать свою, то все вместе проведем время отпущенное Аллахом (если ты веришь в истинного бога) с пользой.
— Рассказываемые истории, — возвестил новый голос, — могут в равной степени быть выдумкой и правдой, а могут сочетать и то и другое. Здесь нет придирчивых судей.
— Могут случиться с тобой, или с кем-то из твоих близких. А могут и с малознакомым человеком. А поведать каждому есть что.
— Итак, брат, есть ли у тебя история, достойная внимания присутствующего здесь высокого собрания?
— Есть!
— О-о-о, я так и знал. Возблагодарим же, братья, Аллаха милостивого и всезнающего за ниспосланного нам брата. Идите все сюда, и послушаем историю, но говори кратко, ибо конец ее не всякому дано услышать, равно как и рассказчику досказать…
1
Начало рассказа первого узника
Султан города Ахдада Шамс ад-Дин Мухаммад пребывал в скверном расположении духа, и — как следствие — тела.
Скверное расположение тела было связано с туфлей, правой туфлей повелителя правоверных (а кто сказал, что султан в своем городе не повелитель правоверных) с которой, как известно, Пророк повелел выходить из отхожего места.