Мысленно поблагодарив Аллаха, ибо, как ведомо, все в мире свершается с позволения и по замыслу Его, Камаким двинулся за чужеземцем.
25
Продолжение рассказа третьего узника
Как я уже говорил, подойдя к дворцу, я увидел там старца, прекрасного обликом, лицо которого блистало светом, а в руке у него был посох из рубинов, и этот старец стоял у ворот дворца. И я шёл, пока не приблизился к старцу, и тогда я приветствовал его, и старец ответил на мое приветствие и сказал:
— Добро пожаловать! — и молвил: — Садись, о дитя моё!
И я сел у ворот дворца, а старец спросил меня:
— Откуда ты пришёл в эту землю, которую никогда не попирал ногами сын Адама, и куда ты идёшь?
И, услышав слова старца, я заплакал горьким плачем из-за великих тягот, которые перенёс, и плач задушил меня.
— О дитя моё, — сказал старец, — оставь плач, ты причинил боль моему сердцу.
И старец поднялся и принёс еды, и поставил её передо мной, и сказал:
— Поешь этого!
И я поел и восхвалил Аллаха великого, а после этого старец спросил меня:
— О дитя моё, я хочу, чтобы ты рассказал твою историю и поведал мне, что с тобой случилось.
И я рассказал ему свою историю и поведал ему обо всем, что со мной случилось, от начала и до тех пор, пока не дошёл до него. И, услышав слова мои, старец удивился сильным удивлением.
— Я хочу от тебя, — сказал я старцу, — чтобы ты рассказал мне, кому принадлежит эта долина и этот большой дворец.
— Знай, о дитя моё, — отвечал старец, — что эта долина с тем, что в ней есть, и этот дворец со всем, что в нем заключается, принадлежат господину нашему Сулейману, сыну Дауда (мир с ними обоими!), а меня зовут шейх Наср, царь птиц. И знай, что господин наш Сулейман поручил мне этот дворец и научил меня речи птиц. Он сделал меня властным над всеми птицами, которые есть в мире, и каждый год птицы прилетают к этому дворцу, и мы производим им смотр, а потом они улетают. И в этом причина моего пребывания здесь.
Услышав слова шейха Насра, я заплакал горьким плачем и сказал:
— О родитель мой, как мне ухитриться, чтобы уйти в мою страну?
И старец ответил:
— Знай, о дитя моё, что ты близко от горы Каф, и нет для тебя ухода из этого места раньше, чем прилетят птицы. Я поручу тебя одной из них, и она тебя доставит в твою страну. Сиди же у меня в этом дворце, ешь, пей и ходи по этим комнатам, пока не прилетят птицы.
И я зажил у старца и стал ходить по долине и есть плоды, и гулять, и смеяться, и играть. И пребывал в самой сладостной жизни некоторый срок времени, пока не приблизилась пора птицам прилететь из их мест, чтобы посетить шейха Насра. И когда узнал шейх Наср о скором прилёте птиц, он поднялся на ноги и сказал мне:
— О Хасан, возьми эти ключи и открой комнаты, которые есть во дворце, и смотри на то, что есть в них всех, кроме одной комнаты; остерегайся открыть её, а если ты меня ослушаешься и откроешь эту комнату и войдёшь в неё, тебе не будет никогда блага.
И он дал мне такое наставление и твёрдо внушил его и после этого ушёл встречать птиц. И когда птицы увидели шейха Насра, они устремились к нему и стали целовать ему руки, один род птиц за другим, — и вот что было с шейхом Насром.
Что же касается меня, то я поднялся на ноги и стал ходить вокруг дворца, смотря направо и налево, и открыл все комнаты, которые были во дворце. И дошёл до той комнаты, открывать которую не велел шейх Наср, и посмотрел на двери этой комнаты, и они мне понравились. Висел на них золотой замок и сказал себе: «Поистине, эта комната лучше всех других комнат, которые во дворце! Посмотреть бы, что такое в этой комнате, что шейх Наср не позволил мне туда входить! Я обязательно войду в эту комнату и посмотрю, что в ней! То, что предопределено рабу, он неизбежно получит все полностью».
И затем я протянул руку и, открыв комнату, вошёл в неё.
26
Продолжение рассказа шестого узника
— Кому орехи! Жаренные, вкусные орехи! С медом, с сиропом, с кунжутом, начнешь — не оторвешься. Орехи!
— Лепешки. Сдобные, воздушные лепешки. Не успеешь донести до рта, тает в руках!
— Кунафа! Сладкая кунафа. С миндалем, орехами, тростниковым медом! В саду Аллаха нет такой кунафы!
Абд-ас-Самад, которого внимательные слушатели помнят, как магрибинца, двигался сквозь рынок, и крики торговцев входили в его уши и выходили из головы, не задерживаясь в ней, так сильно он был занят предстоящей сделкой.
Юноша в линялой чалме и старой фаржие, толкнувший Абд-ас-Самада, на время отвлек его от мыслей. Против ожидания, юноша учтиво поклонился и принес свои извинения, и Абд-ас-Самад подумал, какие вежливые и обходительные в Ахдаде люди.