— Братья мои, — сказал он, — а все мы братья, ибо сплотило нас не только общее несчастье и совместно перенесенные тяготы, не только рассказы наши в которых каждый волей-неволей поведал частицу того, что в иных обстоятельствах не решился бы вынести на всеобщее слушанье, но и совместный труд, повлекший за собой избавление от, казалось неминуемой, смертельной опасности. Так вот, братья мои, я — богат, больше того — правитель города, и история, поведанная мной в час скорби — моя история. Если на то будет воля Аллаха и ваше согласие, предлагаю загадать джинну, чтобы он перенес нас, всех нас в мой город, город Ахдад, славный своими рынками и приветливыми жителями. Оказавшись там, я награжу каждого из вас — по-королевски. Если на то будет воля кого бы то ни было — он останется в моем городе и будет до конца жизни мне побратимом, ибо, как я уже сказал — многое связывает нас. Если не захочет — снабжу я того деньгами, чтобы он мог отправиться туда, куда больше лежит его сердце.
И после этих слов, своды пещеры озарились приветственными криками.
Каждый из присутствующих выражал свое согласие с предложением Шамс ад-Дин Мухаммада (а теперь уже можно называть его так).
— Клянусь Аллахом, клянусь всем, что свято, это — отличное предложение, и мы все с радостью воспользуемся им! — высказал общее мнение их избавитель — Никто.
И лишь один из присутствующих — третий рассказчик, тот самый, что поведал историю несчастного в любви Хасана, оставался невесел.
— Что случилось, брат мой, почему ты не разделяешь ликование с другими, почему, вместо слез радости, видим мы на твоих глазах слезы печали? — обратился к нему Шамс ад-Дин Мухаммад. — Или ты не желаешь покинуть это место страха и скорби, вместе со всеми? Или ты не радуешься избавлению от, казалось, неминуемой участи?
— Все это так, — отвечал третий рассказчик, — и я убеждаю себя и заставляю радоваться, и разум мой понимает это, но сердце, сердце противится дороге в Ахдад славный — а в истинности этого нет сомнения.
— О, ты прибавил свою заботу к моим заботам! — воскликнул Шамс ад-Дин. — Поведай нам, куда же лежит путь твоего сердца?
И все остальные подступили к третьему рассказчику с требованием открыть им причину его грусти.
— Мне нечего добавить, о братья, к тому, что уже известно вам. Путь моего сердца лежит к островам Вак, островам, расположение которых никто не знает и на которых ждет меня моя жена — несравненная Ситт Шамса.
— О-о-о, ты прибавил свою заботу к нашим заботам! — воскликнул Никто. — И клянусь Аллахом, я не сдвинусь с этого места, пока не придумаю, как помочь нашему брату!
— И мы!
— И мы! — подхватили остальные, забегав, вслед за Никто, по пещере.
— А скажи, старик, — обратился к владельцу пластины Никто, — твой джинн сможет перенести нашего брата на острова Вак?
— Появившийся джинн должен выполнить любые три желания владельца пластины, — сказал старик. — Любые!
— Братья! — Никто остановился, да так, что остальные налетели на него. — А не пожертвовать ли нам одно желание на воссоединение влюбленных, ведь у нас остается еще одно.
— Верно.
— Верно.
— Пожертвуем.
Голоса казались грустными, но глаза горели огнем радости.
— Клянусь Аллахом — это богоугодное дело.
Глаза третьего рассказчика наполнились слезами.
— Вы… я…
— Что ж, старик, читай табличку, вызывай своего джинна! — повелел Никто.
7
Начало повествования о седом старце и джинне
И старик взял медную пластину, и принялся читать, и едва он закончил чтение, раздался сильный шум, словно шумели тысячи водопадов, и дым, словно горели тысячи костров, и посреди пещеры появился джинн.
Был он огромен, как гора, и имел голову, подобную голове быка, а тело, подобное телу человека.
— Кто прочитал письмена и вызвал меня! — и голос джинна, был подобен грому.
— Я прочитал письмена и вызвал тебя, — старик вышел вперед и замер перед джинном.
— Загадывай свои три желания, или, клянусь честью джиннов, я потеряю терпение, — прогремел джинн.
— Для начала ответь, знаешь ли ты острова Вак и путь туда?
— Да, я знаю острова Вак и путь туда, — ответил джинн.
— Тогда, вот мое первое желание: возьми этого юношу и перенеси его на острова Вак, после чего возвращайся сюда.
— Слушаю и повинуюсь, — ответил джинн, и в тот же миг исчез, вместе с третьим рассказчиком.
8
Рассказ о Хасане