Огонь взвыл и красно-рыжей фурией взметнулся прямо в небо, словно хотел показать небожителям: смотрите, проклятый вами же народ, все равно помнит и держит все обещания, о которых вы предпочли забыть.
Нестерпимый жар опалил лицо, так что к камням, освещаемым со всех сторон, я подходила уже в гордом одиночестве. Сопровождавшие меня зеваки предпочли остаться на расстоянии и наблюдать из безопасного места. А Трида, порывавшегося следовать за своей княжной всюду, я оставила там сама. Сейчас мне нужны лишь тишина и покой, а то и так нет уверенности, что у меня получится что-то путное. Отключится от мыслей, когда на тебя направлены десятки взглядов, оказалось не так-то просто. Коротко выдохнув, я решительно вошла в дом, построенный из плит разных форм и длины. Он был совсем небольшим, внутри от силы поместится не больше тридцати человек, но для меня и это будет самым настоящим чудом, если я сделаю все правильно: так, как описано в закрытых для доступа книгах Тифона. А ведь он так и не знает, что я прочитала всю его библиотеку.
Внутри было темно, удивительно, но свет от распаленных кострищ не проникал через всевозможные щели. Молодец Трид, из тебя получится хороший командир, все предусмотрел.
Зябко поежившись от внезапно накрывшего меня холода, я отстраненно посмотрела на свои босые ступни и подумала, что как только увижусь с Шешем в следующий раз, попрошу его разрешить не снимать обувь перед вхождением в его храм. На мой взгляд, это не осмысленная традиция, а банальная прихоть своенравного бога, а так и простыть на сквозняке не долго.
Сложив между собой указательные и большие пальцы обеих ладоней, получив, таким образом, правильный треугольник, я подняла руки высоко над головой. Нужно открыть канал связи, иначе любые молитвы, какими бы правильными и заученными они не были, все равно не будут услышаны. А канал — это чистые, искренние желания, неважно какие, лишь бы сердце не молчало.
А я страстно желала, чтобы камни услышали мой отчаянный зов. Здесь и сейчас я хотела оставить для вечности частицу себя. Камень не любит тщеславия и пустого самодовольства, призирает слабость и жалость к самому себе. Заставить его услышать о чем молит сердце и поменять форму, как будет угодно именно тебе, может только смелая и гордая душа, в которой ещё не погасла жажда жизни. Моей жажды с лихвой хватит на сотни таких храмов.
Даже Шеш с его всевидящим зрением не знает, как я хочу летать.
Подарите мне небо, хотя бы на минуту, я мечтаю почувствовать, что значит вкус невесомости, когда перед тобой нет стен.
Подарите этим юнцам, пришедшим за мной как за флагманом, не просто веру в возрождение, а знание, что так оно и будет. Ведь ещё не все драконы забыли, кто они и готовы исполнить долг до конца.
Я закрыла глаза. После стольких лет плакать было глупо, но от мысли, что я сейчас выйду, мазну взглядом пo небу и снова пойду на двух ногах, навечно прибитая к земле, все внутри сжалось в тугой клубок. Несколько непрошенных слез тут же скатились по щекам, щекоча кожу, но разнимать руки, чтобы вытереть лицо, было нельзя.
Демонов Шеш! Это все только от чопорности заносчивого бога, которому постоянно что-то нужно доказывать! А почему собственно я должна, если мы все его потомки? Как так можно обращаться со своим же народом?
Слезы высохли мгновенно, но внутренний комок и не думал рассасываться. Напротив, он рос пугающими темпами, меня начало буквально распирать от гнева и глухой, зарождающейся ненависти. Воздух отчетливо завибрировал. Нежно запели невидимые глазу флейты, но этот звук ничуть не умиротворял, а напротив, сработал словно катализатор и внутреннее раздражение только росло и укреплялось.
В ушах стоял звон, мне казалось, что ещё не много и я взорвусь от бурлящей во мне чудовищной силы. Татуировки в одну минуту полностью покрыли все тело, нестерпимо жгло каждый сантиметр кожи. На грани сознания я чувствовала, как горячая вязь древних рун ползет по щекам, заполняя собой все.
Крик.
Но не крик боли, а полного торжества: сила, которая до этого момента дремала где-то глубоко внутри, наконец, смогла найти выход. Камни содрогнулись, по земле пошла трещина, но она тут же затянулась, только уже не землей, а отполированной черной гранитной плитой. Валуны начали плавиться прямо на глазах, перетекая в идеально ровные стены с золотыми прожилками. От них шел неповторимый теплый свет, так что никакого освещения здесь даже не понадобиться.
Впереди, в самом центре сам по себе вырос треугольный белоснежный камень с готовыми руническими обращениями к огненному божеству. Алтарь, на который требуется приносить жертвы и дары.
Покатый потолок покрылся сетью из мелких драгоценных камней, что переливаясь, были похожи на драконью чешую.
Усталость пришла одновременно с тишиной, только вот гнев почему-то уходить не спешил и требовал выхода. Открыв глаза, я увидела прямо перед собой веселого, сияющего Шеша. В этот раз огненный бог даже не стал перебарщивать с пафосным видом и принял образ обычного человека. Светлоглазый блондин с наивными ямочками на щеках.
Не удержавшись, я брезгливо поджала губы: после Его Величества Мидхира я ненавижу блондинов всем сердцем. Бог видимо что-то такое просек в моем мрачном взгляде, потому что перестал улыбаться и обеспокоенно поинтересовался:
— Что-то не так? Вот странно, почему каждый раз, когда я тебя вижу, у меня ощущение, что ты мне не рада?
Как-то сама собой возникла мысль: а существует какое-нибудь оружие, которого бояться даже боги?
Шеш читать мысли умел прекрасно и знал, что я об этом осведомлена. А посему, поражаясь моей бесстрашной наглости, возмущенно взревел:
— Ты мне такие мысли брось! Поняла? И откуда только они у тебя берутся?
— Из мозга. А что, в этом мы как-то отличаемся?
Так по — хамски отвечая божеству, я прекрасно знала, как сильно рискую, но ничего не хотела с этим делать: надоело, да и ему нужны будут новые храмы, так что стерпит. Я оказалась права: бог помычал что-то недовольно, посверлил меня грозным взглядом, да и успокоился.
— Хорошая работа, — наконец похвалил он меня, — без лишней вычурности, строго, со вкусом. Мне нравится.
— Осталось только озвучит цену, — в шутку сказала я, но Шеш неожиданно посерьезнев, согласно кивнул:
— Награду ты определенно заслужила, поэтому можешь попросить что-нибудь, я подумаю.
О чем я могу попросить, кроме как не о крыльях? Но его рукопись и так близка, а меня признаться волнует еще один очень важный вопрос.
— Я хочу знать, что с моим подопечным, — решительно заявила я.
Шешу ничего не стоит найти его за минуту, где бы тот не прятался, не то, что мне.
— С каким именно, с тем смешным мальчишкой-маркизом?
— С Бриаром все в порядке и так, иначе мне бы уже доложили, — я отмахнулась от подобного предположения, как от назойливой мухи:
— Меня волнует Дилан, он так резко ушел, даже не попрощался и что-то мне подсказывает, он сильно обижен на меня.
Хмыкнув, Шеш на минуту задумался, видимо пытался как-то по своим каналам найти Веснушку, а потом очень удивленно протянул:
— Однако интересные у тебя знакомые… Могу сказать тебе только одно: во-первых, не стоит его искать, а во-вторых он этого сам не хочет.
Услышав подобные рекомендации, я нахмурилась:
— Это еще почему?
Шеш на удивление терпеливо пояснил:
— У вас разные дороги и очень хорошо, что они так быстро и безболезненно разошлись. Поверь мне, я тебе плохого не посоветую.
Поверить ему, после всего, что он сделал и как пользуется мной в своих целях? Как бы не так!
— Мне и с моим мнением неплохо живется, — сдержанно буркнула я в ответ, — мне всего лишь надо знать, что с ним и где он сейчас находится!
Шеш отрицательно качнул головой, даже не обращая внимания на мой тон, достаточно далекий от прилежной почтительности. А потом приблизился ко мне и легонько тронул подушечкой указательного пальца мой лоб. Прикосновение было едва ощутимым, но после этого через некоторое время я почувствовала долгожданное успокоение. А потом что-то странное и очень теплое поселилось внутри, от чего захотелось свернуться клубочком и замурлыкать.