Оскар заплатил ещё раз. Тот самый официант, что принимал наш заказ, аккуратно сложил плащи и маски в бумажный пакет и передал Вотермилу.
Когда я очутился на улице и вздохнул свежий прибрежный воздух, мне полегчало. Мне вдруг всё это показалось какой-то неудавшейся игрой. Я тщательно протёр глаза, надеясь, что последние десять минут мне привиделись, но, когда снова увидел плотный бумажный пакет в руках Оскара, осознал неизбежное. Оскар был серьёзен как никогда. И он собрался повести меня в запретные земли.
========== Глава 4 ==========
За окном окончательно стемнело, когда мы проехали половину города. Запретные земли находились на юге и представляли собой многочисленные низкие постройки, полуобветшалые здания, на первый взгляд кажущиеся заброшенными, но это было обманчивое впечатление. Здесь отсутствовала какая-либо развитая инфраструктура. Никто не решался что-то строить, потому что была большая вероятность, что уже за первые дни разворуют все стройматериалы. Мы ехали по главной дороге мимо перекошенных домов, лачуг, узеньких улочек, захламлённых и заросших дворов, сменявшиеся пятиэтажными мрачными зданиями. При всём этом бедном колорите на улице было многолюдно: они кричали, смеялись, толкали друг друга, многие сидели и лежали вдоль дорог в алкогольном опьянении. Тут и там я видел маски и капюшоны: чистокровных здесь было больше, чем я мог себе представить.
Мне показалось, что я очутился в другом мире. Пёстрый и шумный люд заполонил всё пространство. Я прилип к окну и не мог оторвать взгляда, впервые увидев столько низших и полукровок в одном месте. К моему удивлению, многие из них не выглядели так, как освещали по телевизору. Новостные передачи пугали высоким уровнем преступности за пределами центральных районов, транслировали видео, где низшие, словно зомби, бродили по улицам запретных земель и нападали друг на друга. Полукровки, жившие в других районах, запугивали своих детей: «Если не будешь учиться, закончишь на запретных землях». Да, локации не изменились, это всё те же запретные земли, что и в новостных сводках, но низшие и полукровки, которых я сейчас видел, выглядели весёлыми и беззаботными.
— Приехали, — проговорил Оскар.
Мы ехали в напряжённой тишине последние полчаса, и Оскар постоянно следил за мной боковым зрением, как будто боялся, что на светофоре я выскочу из машины. Машина остановилась у двухэтажного здания, сплошь покрытого неоновыми вывесками. Оно сияло и мигало как рождественская ёлка в сочельник и сильно выделялось среди неприметных домов. Клуб «Глубокая яма» — прочитал я на вывеске. Впрочем, я даже не удивился такому названию. Я не горел желанием падать в эту яму вслед за Белым Кроликом. Но, очевидно, мне не везло. Кролик уже припарковался у здания.
К клубу стекались вереницы людей, как мотыльки на свет. Вход представлял из себя полуподвальные железные двери, которые охраняли крупного телосложения полукровки. Я увидел длинную очередь и обомлел. Неужели мы с Оскаром сейчас встанем в конец этой цепочки? На одну эту очередь можно потратить больше часа.
— Надень. — Он протянул мне лисью маску; она была как настоящая, просто мечта таксидермиста. — И накинь это.
Я натянул маску. В ней было сложно дышать, она сужала боковое зрение, и чувствовал я себя, как будто мы приехали грабить банк отца. Я посмотрел в зеркало заднего вида: маска полностью скрыла моё лицо, в глубине тёмных лисьих глазниц ничего не было видно. Меня радовало только то, что меня никто бы не узнал в этой дыре. Я пригладил волосы и накинул на себя недлинный чёрный плащ с капюшоном. В таком виде можно колядовать на Хэллоуин. «Сладость или гадость?»
Я никогда не выпрашивал сладости. В наших кругах это не принято. Обычно на Хэллоуин кто-нибудь устраивал большой бал-маскарад, куда все могли прийти в разных костюмах — и тогда детям конфет перепадало вдоволь.
Мы вышли из машины и, к моему облегчению, пошли в противоположную от очереди сторону. Оскар в волчьей маске выглядел устрашающе. Просто волк-переросток.
— Ты здесь никогда не был, верно?
— Ага. — Места, которые я посещал, можно было пересчитать по пальцам одной руки.
— Обещаю, что будет весело, если ты запомнишь пару правил: ничего не бери у других, ничего не пей из чужих рук, будь то алкоголь или вода. Запомнил?
— Да, — кивнул я, но Оскар на меня не смотрел, мы обходили клуб с другой стороны. — Что мы будем делать здесь?
— Мне нужно кое с кем встретиться, но в этом нет ничего незаконного. — Он обернулся ко мне, — просто этот человек не любит центр. Держись рядом со мной и ни с кем не болтай.
— Знаешь, я мог бы посидеть в машине… — Я прикусил язык. Прозвучало слишком трусливо.
— Да, мог бы, но веселее будет зайти со мной. — Оскар рассмеялся и похлопал меня по плечу. Я чуть не выплюнул свои лёгкие от его удара. — Просто держись рядом, и всё будет под контролем.
По его голосу было понятно, что он улыбается, но за волчьей пастью ничего не было видно. Мимо нас блуждали низшие: парни в лохмотьях, копна сальных волос, чумазые лица; девушки в короткой одежде, распущенные волосы, броский макияж.
Чистокровные девушки из моего окружения всегда делали вычурные причёски с многочисленными украшениями, сложные конструкции, которые, в моём понимании, не поддавались законам физики. Я никогда не понимал, как создаются фигуры высшего пилотажа из волос. Некоторые причёски одноклассниц выглядели просто, но я догадывался, что за этим стоял двухчасовой труд. Обманчивая простота обескураживала.
В моём классе учились близнецы Брум: Оливер и Оливия. В Оливию были влюблены многие парни из выпускных классов (не буду утаивать, нравилась она и мне), но Оливия никому не отвечала взаимностью, предпочитая общество своего брата. Я не знал, кто пустил омерзительные слухи о близнецах, быть может, это сделал очередной отвергнутый поклонник или девчонки в отместку за её популярность, но вскоре все в лицее начали подозревать близнецов в инцесте. Конечно, я считал эти слухи нелепыми.
В обычные дни Оливия приходила с простыми и аккуратными причёсками, но по праздникам её волосы украшали цветы, бабочки, птицы, ленточки. Это выглядело завораживающе. Оливия походила на нимфу: прекрасная, утонченная и недоступная. Как-то на уроке я засмотрелся на неё (она сидела за первой партой) и мой сосед, Мартин, тупой как пробка, больно толкнул меня в бок.
Полукровки, работавшие в центре, всегда заплетали косу или делали пучок, чтобы волосы не мешали. Я видел пару раз маму и Габи с распущенными волосами, но они были частью моей семьи, и я воспринимал это как должное.
Кажется, я остановился и засмотрелся на низшую — это была девушка с длинными тёмными волосами, — когда Оскар остановился следом и окликнул меня. Он подошёл и проговорил тише:
— Не отключайся, Готье. Всегда будь начеку. И самое главное — никому не позволяй стянуть с тебя маску.
— И капюшон?
— Бог с ним, с капюшоном. Надев это, ты уже подтвердил, что не из низших, а значит, у тебя есть деньги. Здесь отдыхает много чистокровных. Если спадёт капюшон, просто быстро поправь. Но крепко следи за маской. Какой-нибудь пройдоха-низший или полукровка может сфотографировать твоё лицо и затем шантажировать тебя. — Оскар давал советы, как опытный завсегдатай этого клуба.
— Я понял.
Мы очутились у ещё одной двери. Громила-полукровка подозрительно осмотрел нас. Оскар, не пересчитывая, отдал ему деньги, громила убрал их в карман, затем Оскар протянул руку и получил яркую печать на запястье. Я тоже получил печать и последовал за Вотермилом вглубь Ямы.
Проведя пальцами по запястью, я смазал эмблему клуба. Яркая краска осталась на пальцах.
— Печать легко стирается, чтобы обезопасить нас, — проговорил Оскар.
Мои заблуждения по поводу запретных земель рассеивались с космической скоростью. Я всегда считал, что клубы усиленно следят за возрастными ограничениями. По крайней мере в центре я не мог попасть в элитные клубы, пока мне не исполнится девятнадцать лет. Но тут было раздолье для малолетних правонарушителей вроде меня.