— Твою ж…
— А как ты пытался вырваться к дочери не помнишь?
— Нет…
— Тебя пришлось связать и поить до тех пор, пока ты не вспомнил, что твой меч не назван.
— Ладно. А лицо почему болит?
— Ты вчера трем белым экзорцистам умудрился навалять.
— И что мне теперь, срок светит?
— Нет, глава города когда это увидел попросил у тебя автограф и планировал поставить тебе памятник.
— Надо отговорить его от этой идеи!
— Поздно…
— Да ладно! За ночь?
— Ты квасишь третий день.
— Твою ж… — Сома просто упал на кровать, виски пульсировали, мозг одну за одной вырисовывал картины того, что именно случилось, он все вспомнил, когда ощутил на своей груди женские руки.
— Ну, в случае с тобой хоть водка не нужна, итак все как надо…
— Спасибо, лучше комплимента с утра я ещё не слышала! — искренне рассмеялась Доминика. Голова болела у обоих просто до ужаса, Сому тошнило, но не вырвало. Когда они спустились в таверну, уже одетые, на них смотрели с какой-то завистью.
— Что не так? — Спросил Сома дёрнув старого бармена за рукав.
— Ну так… Доминика вчера тут такой концерт устроила… Невольно все жены позавидовали…
— Твою мать… — Произнесла уже Доминика. Оба, красные как помидоры, принялись молча завтракать. Некоторые смеялись, кто-то показывал поднятый вверх большой палец, иные с завистью смотрели на Доминику, и с ненавистью на Сому.
— Так насчёт тренировок все в силе?
— Если я забыл, что дал мечу имя "Петучини", то скажи, что я помню про какие-то тренировки?
— Точно… Ты вчера просил научить тебя сражаться с мечом, говорил, что не хочешь быть дочери обузой.
— Да, в силе, — немного подумав сказал синеволосый. — А она ещё не вернулась? Три дня ведь уже прошло.
— Нет, она ещё лезет, гора огромная.
— Боже… Дочка, ну во что ты ввязалась?
***
Тем временем Ши, как и было сказано, продолжала лезть по скользким камням, ее тело покрывали синяки и ссадины, кровоподтёки, но она лезла. Вчера она сломала последний ноготь. Внизу шумела река, сильный ветер трепал ее волосы, мышцы горели, руки тряслись даже от самой небольшой нагрузки, ей было очень плохо и больно. Она не ела последние три дня. Даже местные, едва ли хоть кто-то мог похвастаться тем, что оказался на вершине этой горы, живя тут всю жизнь, а с другой стороны зачем им это? Но девица продолжала свой путь. Левая нога соскользнула и на коже появилась ещё одна, свеженькая, истекающая кровью рана. Вниз с жутким грохотом летели камни. Наконец-то, последний рывок и она оказалась на небольшой каменистой площадке, она просто упала без сил, не могла пошевелить даже одним пальцем, истекала потом, едва дышала, сердцебиение отдавалось пушечными выстрелами. Тело горело от жары и боли, а до вершины ещё так далеко… Она устало повернула голову в сторону города. Она успела прочесть записку от Джека, успела осознать, что отец лишился руки из-за ее истерики. Первые пару часов она лезла вверх без проблем, но дальше склон стал практически вертикальным, любой неверный шаг, и ей конец, магией себе она помочь не могла, сколько ни пробовала палочка не реагировала. Красивые виды на небольшой город, что окружали стены, создающие силуэт шестиугольника, отнюдь не были хорошим мотиватором лезть дальше, из-за реки, что текла сверху, камни местами были очень скользкими. Девочка перевела взгляд на растущие здесь цветы, теперь она видела один очевидный плюс своего положения. Она протянула руку и сорвала один из цветков, после чего, отогнав пчелу, она просто взяла и съела этот цветок, вкуса она один черт не ощущала, так какая разница? Благо до испражнений пока не дошло. В голове звенела совершенная пустота, она несколько раз теряла сознание. Но, всякий раз, неизвестно почему, находила в себе сил встать и подняться. Могла лезть дальше.
***
Сома вздрогнул, резкий удар в живот сбил его с ног, выбил из лёгких весь воздух, меч отлетел в сторону и, со звоном, упал на землю.
— Может сделаем перерыв? — Спросила Доминика, что использовала рапиру в качестве оружия.
— Моя дочь лезет на гору, если я даже здесь не могу справиться, то что я за отец такой? Ещё раз! — Сома запыхался, тяжело дышал, был избит, сильно вспотел, но снова встал, после чего поднял Петучини, благо, что даже после стольких боёв, этот меч не казался тяжёлым. Доминика избивала его никак не меньше трёх часов. И снова со звоном скрестились две стальные молнии, Сома отошёл и рубанул наотмашь, Доминика парировала атаку и попыталась ударить рукой, но Сома избежал этого, присев, и попытался уколом достать экзорциста, та легко отбила атаку, при этом в очередной раз ранив Сому, она сама была в броне, но мужчина отказался, сказав что боль-лучший учитель. Вояка шикнул, но ударил ногой, Доминика спокойно встретила удар блоком, после чего прыгнула, и, крутанувшись, ударила прямо в челюсть Сомы, тот отлетел и въехал головой в горшок, который чуть не треснул. Они тренировались на заднем дворе дома главы города. Сома встал на одно колено, после чего посмотрел на Доминику, и тут он понял, что ноги изранены, трусятся, а сам он не может встать. В его голове снова и снова крутились мысли о Ши.
— Видимо пора заканчивать на сегодня…
— Нет.
— Ты встать не можешь…
— Могу! — Опираясь на Петучини мужчина встал, трясясь, кряхтя, потратив на это минут пять, но он стоял, опираясь на меч.
— И что! Ты и шага сделать не сможешь.
— Смогу, вторая метка… — Сома попытался рвануться вперёд, но ощутил, что падает, Доминика смотрела на него с какой-то жалостью в глазах. Тут он снова ощутил странное тепло, в следующий момент его огрели по голове и он упал лицом на плиты.
— Твою ж…
— Так ты эспер? — Перевернувшись парень удивился, он смотрел прямо на Доминику, хотя до этого их разделяла половина двора, ну точно никак не меньше.
— Что случилось?
— Не знаю, ты был там, и появился тут.
— Телепортация? Да… Там в лесу было также…
— Если ты можешь перенестись вместе с оружием, то эта способность может быть очень полезной.
— Сам понимаю, но я даже не понимаю как именно она работает.
— В любом случае пора взять перерыв.
— Нет.
— Не тебе! У меня есть некоторые… Свои дела…
— Хорошо, понял, оставь меня тут.
— Ладно, зови, или сам в дом заходи, тебе слова против никто не скажет, ты ж отец мессии.
Вот так, глядя в зеленовато-синее закатное небо, когда луна уже поднялась, второе солнце слегка освещало землю, а основное уже давным-давно закатилось за горизонт. В этот момент Сома и Ши лежали глядя в облака, смотрели не зная, что второй также смотрит. Они могли угадывать мысли друг-друга, вот Ши, взглянув на небольшое облачко, подумала, что отец бы точно разглядел там песью мордочку, а Сома, увидев странноватое облако, что медленно плыло по горизонту, рядом с небольшим облаком, что внешне походило на собачью морду, напоминало странную маску.
Они лежали, прохладный ветер трепал из одежду и волосы, оба не могли больше стоять, из мышцы почернели от напряжения, их тела болели. Казалось, что на коже девочки проступили те же царапины и раны, что и на руках Сомы, что будто покорял горы.
***
Тем временем двое неспешно прогуливались по территории уютного сада, что располагался на территории небольшого храма.
— Ты уверен?
— Не особо… Я сомневаюсь…
— Слушай, но, ведь не может все быть так плохо.
— Нет, все плохо именно настолько… она сожгла лес, по ее вине пострадал ее отец… А деревня…
— Но послушай… все совершают ошибки, сколько ей лет? Она ещё очень молода, и вполне естественно, что она не в состоянии осознать всей ответственности своей миссии прямо сейчас, дай ей время, она третий день покоряет гору, ты, в свое время, на меньшую влезть не смог, но она продолжает падать и подниматься. Верь в нее, это ведь всего лишь девочка, конечно такое испытание дастся ей с трудом, при том с огромным. — Мимо пробегало множество парней и девушек, слышались звуки боёв, отдаленное пение, особняком сидела группа из тринадцати человек, что были заняты какими-то своими делами. Смеркалось, было холодно, но никого здесь это не волновало.