- Ты такой красивый, любовь моя.
В ответ Хилл потерся щекой о её руку и заурчал, в точности как большой кот.
- Эй, Тигренок? - синие, глубокие, полные искрящихся золотистых бликов глаза открылись. - Ты ведь не сердишься на меня больше?
- Разве я сердился? Тебе показалось, - сейчас ему казалось, что он никогда и никуда отсюда не уходил, и не стоял прикованным в её круге, ожидая смерти. Все это было не с ним, и эта нежная, робкая девушка, с тревогой заглядывающая ему в глаза, вовсе не та разъяренная фурия, что налетала на него с проклятиями.
- Иди ко мне, Шу, - он снова приник к послушно подставленным губам. - Неужели я могу на тебя сердиться? Моя прекрасная фея, я так люблю тебя! - видеть в сиреневых глазах любовь и надежду, о чем ещё он мог мечтать? Разве что...
- Шу, милая, - сосредоточиться на словах, когда обнаженное горячее тело трется о него, когда жадные руки бродят по его бедрам, когда влажные губы зовущее открываются ему навстречу? - Что ты делаешь, Шу...
- Люблю тебя, - она толкнула возлюбленного плечиком, переворачивая на спину, и удобно устроилась сверху. - А что, ты против? - извилистая дорожка поцелуев-укусов, прочерченная вниз от шеи к животу, и колени, крепко охватившие его ноги, лишали не только дара речи, но способности мыслить.
- О-о... Шу... - все остальные слова испарились в неизвестном направлении, как только принцесса добралась до цели. Хилл мог только стонать, метаться и сжимать в кулаках покрывало, весь мир для него сузился до ощущения жаркого настойчивого язычка и рук, прижимающих его бедра к постели.
- Шу...
- Мрр... не отвлекайся...
Зажмурившись, он выгнулся и закричал.
- Шу... любовь моя... - притянув её обратно на себя, он слизывал пряные капельки с её губ, зарывался руками в разметавшиеся шелковые пряди, и любовался лучащимися довольством лиловыми глазами. Ему казалось, что маленькие золотистые молнии пронизывают его насквозь и щекочут изнутри. Сейчас, когда между ними почти не осталось никаких преград и недомолвок, когда Шу открылась ему, он буквально купался в её любви, чувствовал, как на самом деле сливается с ней в одно целое.
- Мой солнечный Тигренок... - расслабленный, улыбающийся, такой родной и драгоценный возлюбленный... её сердце сбивалось с ритма от счастья. - Можно мне звать тебя Тигренком?
- Да... все, что только захочешь, Шу... - какой глупость было обвинять её в том, что она с ним играла.
- Все?
- Да.
- Все, что я хочу?
- Да, любимая.
- Тогда я хочу, чтобы ты остался здесь, со мной. Насовсем.
- Твоим Тигренком?
- Кем угодно. Хилл, - её глаза посерьезнели. - А ты? Ты сам чего хочешь?
- Я? Хочу любить тебя. И увезти куда-нибудь очень далеко, где никто не знает, кто такие принцесса Шу и Лунный Стриж... поселиться в городе на берегу моря, гулять с тобой по крышам... но ты же не можешь оставить Суард? Значит, останусь с тобой, здесь.
- Лунный Стриж? Причем тут Лунный Стриж? Откуда ты знаешь его?
- У меня два имени, и второе - Лунный Стриж. А вот откуда тебе знать, кто это такой? - Хилл замер, не дыша. Все. Теперь она знает о нем все. И если сейчас Шу не оттолкнет его с отвращением...
- Злые боги. Ты наёмный убийца? Призывающий Тень? - в её голосе прозвучало удивление. Странно, даже что-то похожее на радость. Как будто он упомянул её хорошего знакомого. - Не может быть! - Шу рассматривала его, словно не узнавая. - Не думала, что ты такой... нет, не может быть! - она уткнулась ему в шею, прижавшись ещё теснее, и захихикала.
- И чему ты смеешься? Я такой забавный? - поглаживая черную макушку, Хилл улыбался. Непредсказуемая Шу.
- Угу, - она потерлась щекой о его плечо. - Мы с тобой давненько знакомы.
- Ты никогда не встречалась с Лунным Стрижем, - он все ещё не верил, что все так просто.
- Лунный Стриж выполнял мои заказы, - Шу улыбнулась возлюбленному так нежно и доверчиво, словно речь шла о новом сорте роз, а не дюжинах погибших насильственной смертью. От его рук.
- Твои? И пророк тоже? - Хилл облегченно выдохнул. Как много общего оказалось вдруг у помоечного подкидыша и принцессы, кто бы мог подумать.
- Разумеется.
- И где же мой орден? - теперь и Хилл смеялся.
- За тайные заслуги? Он засекречен. Но у меня есть другое предложение, - она легонько посопела ему в ухо.
- Да? Какое же?