Едва Хилл осознал собственное решение, волна облегчения и благодарности унесла тяжесть, пригибавшую к земле. Тяжесть, которой он не замечал, пока не избавился от неё.
Он устало положил голову на колени к любимой, и вздохнул довольно. Легкие прикосновения её рук, развязавших шнурок и зарывшихся в рассыпавшиеся волосы, казалось единственно достойной внимания вещью на свете. А все остальное - глупыми предрассудками, придуманными теми, кто не знает, что такое любовь. Теми, кто не способен понять, что нет ничего важнее вот этого чувства - доверия, понимания и единства.
- Это и есть магия правды? - спросил он спустя несколько мгновений.
- Да. Не так просто, как хочется... - отозвалась Шу.
- Нет так сложно, как могло бы быть...
- Вы оба сумасшедшие. Объединить магию, это же надо!
- От таких подарков не отказываются, Дайм.
- Шесть стихий... думаю, кое-кто удавится от зависти.
- Что, есть шансы? - Хилл поднял голову и заинтересованно взглянул на маркиза.
- Не сверкай так глазами, звереныш. Рановато.
- Угу. Учиться, и ещё учиться. Кто бы сомневался. - Хилл притворно тяжело вздохнул.
- Зато кое у кого есть шансы пообломать зубы.
- Гроза орков... - засмеялся Дайм.
- Не только. Ещё мантикоров, браконьеров и заговорщиков, - Шу состроила свирепую рожицу и показала ему язык.
Боги, как же, оказывается, бывает легко! Если не придумывать себе лишних проблем, а радоваться тому, что имеешь... наверное, это тоже магия? Или нет? И с какой стати надо было опасаться, что Шу любит ещё кого-то? Все равно как бояться, что кончится вода в океане или воздух в небе.
Несколько минут Шу и Дайм болтали о какой-то шутливой ерунде, наслаждаясь вернувшейся свободой и открытостью. И снова возлюбленная оставила решать ему, идти дальше или оставить пока, как есть. Маркиз тоже готов был сейчас принять любое его решение - и спокойно уйти, и ждать сколько понадобится. Ну так он же просил доверия? Хоть и не ожидал, что получит его так сразу и безоговорочно. Непривычно. И слишком быстро. Но... обычные человеческие игры неуместны между теми, кто видит друг друга насквозь и принимает как есть. И, пожалуй, вовсе не нужно делать скидку на непривычность. Зачем отговорки перед самим собой?
- Вашему сиятельству не кажется, что анекдоты лучше пойдут с утра?
Не дав Шу опомниться, Хилл подхватил её на руки и отступил на шаг назад. Приглашающе улыбнулся Дайму и, не оборачиваясь, понес принцессу наверх. И, едва спустил её на пол в спальне, две пары рук принялись срывать с него одежду.
Он застонал, когда возлюбленная выскользнула из объятий и подтолкнула его к Дайму. Гибкое полуобнаженное тело, твердые мышцы бойца под пальцами, властные губы, пахнущие коняком. Глубокий и жаркий поцелуй, почти укус, сплетающиеся, словно в смертельной схватке, языки. Низкий рык и вжавшиеся друг в друга напряженные бедра. Нетерпеливые нежные руки, стягивающие остатки одежды и толкающие обоих на постель. Руки, отрывающие за волосы от почти покоренного зверя под ним.
Опрокинув его, Шу скользнула сверху и впилась в губы. Они не успел усадить её на себя, как его бедрами завладели мужские руки. Тут же за ними последовал и рот, заставив Хилла закричать.
Голова кружилась, поток желания и восторга уносил в неведомые дали. Хиллу казалось, что он пьян. Пьян страстью и нежностью, запахами и прикосновениями, стонами и вздохами. Он погружался в водоворот ощущений. Два обнаженных тела - бледное и смуглое, хрупкое и сильное. Запах хвои и кувшинок, мускуса и меда... Две пары глаз - сиреневых и бирюзовых - светящихся желанием, два сердца, стучащих в унисон с его собственным.
Хилл вынырнул из наваждения, задыхаясь и горя. Откатился от сплетенных в объятии тел, ловя ртом прохладный воздух. И засмотрелся. На разметавшиеся черные пряди, зажмуренные глаза, закушенную до крови губу... на дерзко розовеющие соски и смуглую руку, сжимающую маленькую грудь. На гибкого, сильного мужчину, скользящего вниз, ко впадине пупка, приникающего губами к завиткам меж стройных раскинутых ног.