распутать их ноги и раздвинуть свои, чтобы предоставить ему больший доступ к более
мягким частям тела. — Презерватив, — пискнула Саммер.
Брик уже сжимал в руке член, безошибочно направляя к ее входу, как
самонаводящуюся ракету. Одно только слово заставило его почти окаменеть и замереть на
Саммер, как оленя, попавшего в свет фар.
— У меня нет ни одного, — приглушенно выдавил из себя Брик. — Вот херня.
Хреновая херня.
30
— Похоже, что так, — Саммер зажмурилась и тихо повторила про себя ругательства
Брика, добавив к ним несколько собственных.
В течение пары секунд она обдумывала возможность незащищенного секса. Они с
Бриком были перевертышами. Сверхъестественными существами. Разве это так важно? Она
хотела бы стать матерью его молодняка.
Что-то мельтешило на краю сознания, что-то про волков и их сексуальную жизнь.
Саммер слышала перешептывания и слухи, но сейчас не могла сконцентрироваться и
вспомнить, какие именно. Не с Бриком, расплавляющим ее и превращающим мозг в кашу.
Волки вообще заражаются венерическими болезнями? Саммер не знала и не была уверена,
что сам Брик в курсе, прожив в одиночестве так долго.
Но она помнила его ежемесячные поездки в город, где он, почти наверняка, время от
времени захаживал к шлюхам Кэла. Девочки Кэла были чистыми, а способности Брика, как
волка, исцеляться защитили бы его. А что касается молодняка… Это их первый раз. Как бы
Саммер ни хотела, сейчас еще слишком рано, чтобы даже рассматривать подобный
вариант. Им сначала нужно выстроить отношения. Сделать их крепкими и долгосрочными.
Случится это или же нет… они не могут так рисковать.
— Я не стану рисковать тобой, милая. Я всегда буду о тебе заботиться, — Брик
рухнул спиной на кровать рядом с Саммер и прикрыл глаза рукой. Грудь его вздымалась и
опадала, будто он пробежал марафон.
— Как у тебя может не быть ни одного?
— Я — чертов одинокий волк, — напомнил Брик. — Я никого сюда не привожу. По
крайней мере, с тех пор, как…
О, да, точно. С тех пор, как Саммер положила конец последней попытке, бросив в
лохмы проститутки маленькую липкую посылочку.
— В этой постели не было ни одной женщины.
Как ни странно, это маленькое признание заставило Саммер почувствовать
небольшую гордость. Она чуть не улыбнулась. Пока не вспомнила, что они в этой постели
тоже ничего не сделали.
Саммер осмотрела мансарду. Просторную и удобную. Она подозревала, что все,
помимо широкой кровати, большого комода, стола из полированного дуба и стульев, Брик
сделал сам. Из окон от потолка до пола в комнату лился солнечный свет — а ночью лунный
— и открывался вид на озеро с горами вдали. На стенах — полки. Сувениры от Саммер
стояли на них рядами, как драгоценные, с трудом заработанные трофеи.
— Мне нравится, как ты обустроил дом, — сказала она.
— Ты серьезно? — простонал Брик.
— И что теперь, Брик? Будем просто лежать и страдать?
— Черт, нет. У меня есть идея, милая, — перекатившись на бок, он навис над ней,
большой и непреклонный, чтобы припасть к ее губам жестким долгим поцелуем. На
мгновение Брик поднял голову и подмигнул Саммер. — Не бойся и дай мне знать, если
станет слишком больно.
31
Брик целовал Саммер, пока ей не начало казаться, что губы опухли, как от пчелиных
укусов, а затем проложил себе путь по ее нижней челюсти к нежной коже подбородка.
Саммер наклонила голову и закрыла глаза. «Сейчас», — подумала она. — «Сейчас он меня
укусит. Клеймит меня. Потребует. Сделает своей». Но Брик этого не сделал. Он лишь
прикусывал ей горло и дразнил ее, пока она не застонала.
— Больно? — в омутах цвета бренди плескалось озорство. Слишком глубоких и
темных, чтобы увидеть в них волка. Шоколад, кофе и много других лакомств.
— Нет.
— А если так? — он склонился, припадая ртом сначала к одной груди, а затем ко
второй.
Поцелуи опаляли. Брик взял в рот напряженный сосок, почти как на озере, только
сейчас это было иначе — гораздо горячее из-за того, что он придавливал ее своим весом к
матрасу и прижимался кожей к коже. Трение тел дарило Саммер неописуемые ощущения.
Брик целовал и сосал другую ее грудь, отчего внутри ползли щупальца обжигающего
удовольствия, не упуская ни единого нерва или клетки, и наращивали острую боль между
ног, которая заставляла извиваться.