Увидев, что принцесса приходит в себя, Дайм осторожно отстранился от неё, уселся рядом на стул и налил ей крепкого чаю с медом.
— На, выпей, — он всучил Шу чашку, — все? Наводнение отменяется?
— Угу. Отменяется.
— Вот и ладно. У нас и кроме наводнения дел полно. Ты о братике не забыла ещё?
— Забудешь о нем, как же.
— И что ты думаешь делать?
— Для начала послушать, что ты мне скажешь.
— Вы мудры не по годам, Ваше Высочество, — Дайм шутливо поклонился.
— Ну?
— Ну. Ты с Таис вчера не разговаривала?
— Да как-то не получилось.
— Как же, Ваше Высочество скандалить изволило, где уж тут посмотреть, что под носом творится.
— Не напоминай мне об этом позоре.
— Ты хоть рокового красавца рядом с ней видела?
— Мелькал кто-то. Дайм, говори уже толком, довольно мня воспитывать.
— Хорошо, не буду.
За увлеченным обсуждением личной жизни короля и возможной стратегии завоевания им заново собственной строптивой невесты их и застал спустившийся в гостиную Тигренок.
Глава 28
Проснувшись, Хилл не сразу понял, где он. Только что дельфины фыркали и пихались, играя с ним в прозрачных морских волнах, на губах все ещё чувствовался вкус соли, слышался плеск и крики чаек, ласковое солнце оглаживало обнаженную кожу сквозь тонкий слой воды… и, вынырнув вновь из сияющей, пронизанной светом прохладной глубины он оказался в странно роскошной спальне. Озираясь удивленно, он несколько мгновений пытался вспомнить, как же его сюда занесло. Откуда-то снизу доносились голоса, такие знакомые… такие притягательные… Шу! Надо же, он так крепко уснул, что позабыл все на свете. Зато чувствовал себя на диво свежим и полным сил. Даже недавняя тоска спряталась, почти не напоминая о себе. Как он умудрился уснуть? Хилл пытался понять, приснился ему маркиз, заявившийся в спальню Шу, и их странный разговор, или же все было на самом деле.
Судя по тому, что он был одет, не приснился. И Шу, её такой нежный поцелуй, её слова… нет, не может быть, чтобы она назвала его «любовь моя». Это точно приснилось. Иначе зачем она усыпила его? Хилл ни на секунду не усомнился, что он уснул не просто так. Она всего лишь хотела на время избавиться от него, чтобы не путался под ногами.
Вот он и проснулся окончательно. Никакого моря и света. Снова навалилась тоска, ощутимо дохнуло холодом, заворочалась привычная боль. Ну, по крайней мере, он ведь проснулся, не так ли? Значит, ещё можно немножко потрепыхаться. Ещё для чего-то он ей нужен. Или маркизу. Нда, для чего он может пригодиться Дукристу, сомневаться не приходится. Лунный Стриж и раньше слышал о несколько необычных пристрастиях маркиза Длинные Уши, но особо не придавал им значения — зачем любовнику принцессы ещё и мальчики? Да и в Суарде он свои особенности не проявлял, видно, незачем было. Ладно, вряд ли Шу решит подарить его маркизу совсем, а так… плевать. Хуже все равно не будет.
С такими оптимистичными мыслями он поднялся и подошел к окну. На улице накрапывал мелкий дождик, напоминая о том, что лето закончилось. Желтый каштан за окном понуро опустил листья, вчера ещё нарядный, шумный и праздничный сад казался грустным и покинутым. Только яркая, бесшабашная радуга, висящая над парком, словно наперекор осени, дождю и тоске сияла веселым разноцветьем. Эта радуга, прекрасная и мимолетная, напомнила ему её улыбку. И то нечаянное счастье, что в насмешку показала ему судьба. То, что могло бы быть, если бы… слишком много если. Слишком далеко они, слишком многое их разделяет, чтобы всерьез надеяться на её любовь. Самое большее — должность любимой игрушки Её Высочества, и то ненадолго. А теперь, когда вернулся её любовник, он вообще ей больше не нужен. Разве что… неважно. Пусть хоть так. Ещё немного погреться в тепле их любви, теша себя иллюзией того, что и ему что-то перепадет. Маленький отсвет, крошечный лучик — это же лучше, чем совсем ничего. Гораздо лучше, чем скорая встреча с незабвенным покровителем.
Взгляд его упал на шпиль городской ратуши, размытым силуэтом вырисовывающийся за Королевским парком, впервые за долгое время возвращая его мысли к оставленным в городе друзьям… громко сказано. Друг у него был всего один, Свисток. Интересно даже, а знает ли он, куда подевался Лунный Стриж? Ну да, так Мастер и признался, что продал его лучшего друга. Тут и к гадалке не ходи — понятно, наплел сыну сорок бочек арестантов, поохал для виду, и списал в расход. А Клайверу скорее всего никто и ничего не сказал. Просто исчез ученик, и все. Забудьте, маэстро, что был какой-то Хилл поблизости. Не было. И не будет.