Кассия подошла к спальне Дайнуолда и тихо постучала в массивную дверь. Молчание. Она подергала ручку. Дверь была заперта.
— Морган, пожалуйста, впусти меня, — позвала она. — Это Кассия де Моретон.
Затаившись на кровати Дайнуолда, Филиппа не сводила взгляда с двери.
Морган? Господи! Это еще кто такая? Она встала, тщательно запахнулась в одеяло и, прошлепав босыми ногами к двери, отворила ее.
— Входите, миледи, — сказала она с улыбкой.
— Благодарю. О дорогая, я вижу, Дайнуолд сказал правду: у тебя совсем нет одежды.
Филиппа кивнула.
— Но ты не похожа на дочь крепостного. Что за шутку решил сыграть Дайнуолд?
— А что он вам сказал?
— Что ты его любовница.
Филиппа фыркнула и покачала головой, отчего ее уже просохшие волосы буйными кудрями разметались по спине.
— У тебя великолепные волосы, — заметила Кассия. — Я всегда хотела иметь такие. Недавно я была очень больна, и меня постригли наголо. Мои волосы отросли и стали гуще, но все равно до твоих им далеко. Не возражаешь, если я присяду? При мне тяжелая ноша.
Маленькая леди прошла через спальню, и Филиппа оценила, насколько она элегантна и женственна. И заметила, что она ждет ребенка. Ребенка этого огромного воина. Филиппа попыталась представить громадного Грейлама сверху этой миниатюрной хрупкой женщины. Невозможно! Впрочем, какая разница: очарование Кассии больше не представляет для Дайнуолда никакой опасности.
От этой мысли Филиппа почувствовала несказанное облегчение…
— Простите меня, — сказала девушка. — Может, хотите молока? Не думаю, что Дайнуолд позаботился об этом.
— Нет, спасибо, и да, он не позаботился. В этом он очень похож на моего мужа. Скажи мне, как твое настоящее имя?
Филиппа хотела рассказать все как есть, но не решилась. Даже друзьям Дайнуолда незачем знать лишнее. К тому же у нее не было особого желания отправиться к своему кузену Вальтеру. Она предпочла бы остаться в Сент-Эрте.
— Меня зовут Морган, — ответила Филиппа, гордо подняв голову.
Ты не умеешь врать, подумала Кассия и улыбнулась высокой и очень красивой девушке, которая, запахнувшись в одеяло, сидела на кровати Дайнуолда. Что она делает в замке? Здесь какая-то тайна, а Кассия обожала тайны. Она вспомнила о визите Роберта Бернелла, о том, как они с мужем нахваливали лорду-канцлеру своего друга. И теперь ему предстоит стать мужем незаконнорожденной дочери Эдуарда! Ее охватило легкое беспокойство, но она быстро с ним справилась. Если Дайнуолд любит эту девушку, то он запросто скажет Эдуарду «нет», когда тот предложит ему руку своей дочери. Дайнуолд может сказать «нет» кому угодно, хоть папе римскому. Если понадобится, он рассмеется в лицо самому королю. Дайнуолда невозможно заставить сделать то, чего он не хочет.
— Я пришла, чтобы предложить тебе одежду; если ты позволишь узнать твой размер, утром я пришлю ее с кем-нибудь в Сент-Эрт.
Филиппа устыдилась мыслей, которые только что пронеслись у нее в голове, и ей стало неловко за то, что она так нехорошо подумала об этой элегантной леди и ее муже.
— У меня есть шерстяная ткань, но просто некогда заняться своей одеждой. Надо было позаботиться об Эдмунде, Дайнуолде… И еще о Круки. Это шут Дайнуолда. Он так поизносился, что больно смотреть. Я сошью себе что-нибудь сегодня вечером. Но все равно спасибо, вы так добры.
— Интересно, — сказала Кассия, чуть склонив голову набок.
— Что интересно, миледи?
— Ты и Дайнуолд. Он не из тех, кто привык уделять женщинам слишком много внимания.
«Это потому, что он думает только о тебе».
— Неужели? — с деланным безразличием спросила Филиппа.
— Да. Только пойми мои слова правильно. Разумеется, общение с женщинами доставляет ему удовольствие. Но только в течение того времени, которое нужно для удовлетворения его потребностей. Он сложный человек, упрямый, но честный и верный. А еще он бывает груб, иногда ведет себя как настоящий негодяй, и ему нравится совершать непредсказуемые поступки.
— Я знаю.
— Правда? Это еще интереснее. Значит, ты хорошо с ним знакома? Ты долго жила в Сент-Эрте?
Филиппа постаралась сохранить на лице улыбку. Эта женщина смеется над ней?
— Это не я, а вы, миледи, привлекли внимание Дайнуолда, — вздохнув, сказала она как можно равнодушнее. — Это вами, а не мной он восхищается и вас боготворит. А меня он считает неженственной, нескладной и неуклюжей. Он говорит о вас, как о святой, и мечтает пасть у ваших ног и молиться.
— Честное слово, это было бы очень глупо, сказала Кассия и рассмеялась. — И совсем не похоже на Дайнуолда. Он мужчина, который привык всех подавлять и всеми командовать, и приходит в ярость, если кто-нибудь отважится перечить ему или сделать что-то по-своему. Он мужчина, который заботится и защищает того, кто слабее него.
— Я ненамного слабее, чем Дайнуолд.
— Сомневаюсь, мисс Морган.
— Напрасно. Я действительно очень сильная. Наверное, поэтому он совсем обо мне не заботится. Он не знает, что со мной делать. Я как заноза в его теле. — Филиппа помолчала. — А еще я управляющий Дайнуолда. Ему страшно не хотелось, чтобы сей факт стал достоянием ваших ушей. Упрямый петух! Он говорит, что если ваш муж узнает об этом, то лопнет от смеха.
— Его управляющий? Скажи, пожалуйста! А что же случилось с Алайном?
Филиппу словно прорвало: слова полились нескончаемым потоком. Правда, девушка не призналась Кассии де Моретон, кто она на самом деле и почему оказалась в Сент-Эрте, но подробно рассказала ей о том, как Алайн вероломно предал хозяина, как пытался убить ее и как она потом заняла его место, потому что у Дайнуолда не оказалось кандидата соответствующего пола.
Кассия слушала Филиппу затаив дыхание. На языке ее вертелось множество вопросов. Но, прежде чем она успела открыть рот, дверь с грохотом распахнулась и в спальню ворвался Дайнуолд. Точнее, еще до того, как он переступил порог, раздался его истошный вопль:
— Не верь ни единому ее слову!
Филиппа вскочила как ужаленная.
— Морган?! — вскричала она. — Что это за Морган, черт побери!
Дайнуолд сразу утратил весь свой пыл.
— Не знаю. Я назвал первое имя, которое пришло в голову. Оно мне нравится, в нем есть какое-то благородство.
— Как же тебя зовут на самом деле? — спросила Кассия.
— Мери, — поспешно ответил за Филиппу Дайнуолд. — Ее зовут Мери. Красивое имя, простое и без претензий.
— Не скажи, — вступил в разговор Грейлам де Моретон, который в этот момент как раз вошел в спальню. — Когда-то я знал одну Мери, так она была хитра, как дьявол, вроде моей последней любовницы, Нэн. Ты помнишь ее, Кассия? — Он посмотрел на жену. — А, должно быть, тебе не хочется о ней вспоминать. Объяснить, почему я здесь, любимая? Дайнуолд перепугался, что эта девушка о чем-нибудь проболтается или наплетет с три короба, и стрелой вылетел из зала. А что мне оставалось делать? Все интересное происходит здесь, поэтому я последовал за ним.
— Эту девку зовут Мери, — твердо повторил Дайнуолд и бросил на Филиппу красноречивый взгляд, яснее ясного говорящий о том, что он, хозяин Сент-Эрта, сотрет ее в порошок, если она осмелится что-нибудь возразить.
— Ты совсем не похожа на «Мери», — сказал Грейлам, подходя ближе. Он изучающе посмотрел на Филиппу, и в его темных глазах появилось вопросительное выражение. — Мне знакомо твое лицо. Твои глаза… да, очень знакомы; неповторимые, синие, как сапфиры, глаза. Жаль, не могу вспомнить…
— Ты не можешь ее знать, — отрезал Дайнуолд, вставая между Филиппой и Грейламом.
— Тоже мне сапфиры! Она похожа на саму себя. Типичная Мери, вот и все.
— У нее благородный вид, — сказал Грейлам, поворачиваясь к жене. — Кассия, ты уже выпытала все секреты Дайнуолда? Это он украл мое аквитанское вино?
— Дайнуолд не вор! — выпалила Филиппа и густо покраснела. — Он не вор, если только обстоятельства не вынуждают его стать вором, и… — Девушка запнулась, увидев, что ее слова только подлили масла в огонь: Дайнуолд аж побелел от бешенства.