К счастью, ничто не длится вечно, и мои пытки подошли к концу.
Я закрыла глаза, стараясь внутренне отгородиться от его руки, что касалась меня, а он решил, что я засыпаю.
– Спи, радость моя, – поцеловал он меня в висок. – Я теперь тебя никому не отдам. – Если бы перед этим Корнелиус не насиловал меня несколько раз подряд, то можно было бы поклясться, что в его голосе звучит нежность.
Я лежала тихо, как мышка, боясь пошевелиться и разбудить мага. После его слов вся апатия слетела с меня. Мысль о том, что утром он может продолжить надо мной измываться, прогнала усталость. Я обдумывала все, что сегодня со мной произошло. Прежняя жизнь разбита. Единственный родной человек предал. И это было намного хуже того, что вытворял со мною этой ночью маг. Что же мне делать? Как дальше быть?
Моим телом дядя заплатил за свою жизнь и жизни остальных. Это станет всем известно, и если даже Салли и промолчит, то уж Бозания молчать не станет и с удовольствием расскажет всем о моем позоре. Как после этого смотреть людям в глаза? Даже если маг меня и не заберет с собой, что маловероятно, то посетители в покое не оставят. Слишком многие смотрели на меня раздевающими взглядами, и лишь моя невинность спасала от посягательств.
Как сказал однажды настойчивый кавалер Салли, зажав ее на улице: «Ты уже не девочка. Чего ломаешься? От тебя не убудет!» После этого она проплакала весь вечер, и даже дядя ее не дергал, а я подменила. Представив, что теперь так же могут поступить и со мной, я сжалась.
За что?! Из глаз потекли злые слезы. Что и кому я сделала плохого в этой жизни? Мой защищенный мирок лопнул как мыльный пузырь, оставив меня растоптанной и вывалянной в грязи. Меня предал родной человек. Все друзья, которые у меня были, теперь отвернутся от меня. Женщины почувствуют себя вправе плевать в мою сторону или в лучшем случае пренебрежительно отворачиваться, а мужчины поступать ничем не лучше, чем сегодня этот приезжий маг. В ярости я до боли сжала кулаки. В душе словно все натянулось, и через мгновение я почувствовала, как что-то разорвалось. С таким звоном рвется струна. И неожиданно мне стало легче, я ощутила прилив сил.
«Мне больше нельзя здесь оставаться!» – отчетливо поняла я. Или утром меня заберет с собой маг, заставив мечтать о смерти, или люди здесь сделают мою жизнь невыносимой. Вся любовь и привязанность к дяде истаяла как дым. После его поступка он стал для меня чужим человеком. Надо бежать, пока еще есть время!
Тихонько отодвинувшись от мага, я встала с постели. Он беспокойно заворочался, как будто в поисках меня, я же настороженно замерла. Через мгновение он успокоился и размеренно задышал, обняв подушку, на которой остался мой запах. Моя одежда лежала возле кровати цветными лоскутами. Все вещи оказались безнадежно испорчены. Я стояла обнаженная в свете луны, и лишь волосы шелковым плащом закрывали тело до бедер. Делать нечего, мне прямо так придется идти по коридору. В душе поднялось негодование – в довершение всех моих злоключений я оказалась вынуждена красться голой как продажная девка от своего кавалера.
«А тебя и продали», – прорезался ехидный внутренний голос, и в душу стала заползать тьма. Никогда этого не забуду и не прощу!
Подойдя к двери, я с ненавистью посмотрела на щеколду и вспомнила, как вечером по ней бессильно скользили мои пальцы, пытаясь отодвинуть. Удайся мне это тогда, то может, у меня бы был шанс сбежать? Решительно я взялась за нее сейчас и с легкостью отодвинула. Насмешка судьбы: щеколда сдвинулась бесшумно. Открыв дверь, я покинула комнату, где остались мои мечты, вера в людей и наивность. Казалось, что прежняя я умерла на той постели, корчась от боли в беззвучном крике.
Мне удалось пробраться в свою комнатку на первом этаже незамеченной. В тазике я ополоснулась холодной водой и надела на себя рубашку и платье. Натянула чулки и сапоги. Пусть сейчас ранняя осень, но скоро похолодает, и они мне нужнее. Я растерянно смотрела, раздумывая, что взять с собой. Не так уж и много вещей я имела. Сунула в карман несколько листов бумаги и карандаш. Мне его подарил старый Дарион, что учил грамоте. Однажды зимовал у нас старик. Дядя оставил его с условием, чтобы тот научил меня, чему сможет. Все в деревне считали это блажью, но дядя спокойно перенес насмешки по этому поводу.
«Не хочу больше думать о нем!» – одернула я себя.
На плечи накинула шерстяной плащ. На кровати лежал ребек[1]. Видно, Салли принесла его из зала. Я не притронулась к инструменту и пальцем. Это не то, что стоит брать с собой в дорогу, к тому же без голоса я больше не смогу выступать.
Сердце отозвалось болью при мысли об утерянном. Но я лучше буду молчать всю свою жизнь, чем вернусь в комнату наверху. Окинув напоследок взглядом место, где росла и взрослела, вышла, решив по пути заглянуть на кухню. Надо бы взять с собой поесть и наполнить флягу водой. Денег у меня не было, но это не пугало. Вообще, после сегодняшнего меня уже мало что могло испугать.
Незримой тенью проскользнула на кухню и уверенно прошла к месту, где хранился хлеб. В предусмотрительно захваченную котомку вместе с ним положила сыр и мясо. Свечу не зажигала. Да и зачем? Я и так ориентировалась здесь с закрытыми глазами.
– Лори?! – услышала я и подскочила на месте, когда с этим тихим возгласом кто-то начал возиться с лампой. Оглянувшись, я увидела дядю. Похоже, он с вечера так и сидел за столом и явно с кружкой чего-то забористого. Волосы были всклокочены. Лицо помятое, под глазами мешки.
Несмотря на внезапное пробуждение, он окинул мою фигуру в плаще внимательным взглядом и сразу все понял.
– Тебе удалось сбежать? – с надеждой спросил он. – Молодец! Беги в Заречье и обратись за помощью к господину Витану. Он много раз просил твоей руки, но я говорил, что ты еще молода. Он тебя спрячет и не выдаст. Глядишь, этот маг и уедет.
Затем дядя разглядел мои припухшие от слез глаза, и его плечи поникли.
– Прости меня, девочка, – глухо произнес он. – Но лучше ты будешь жива, чем тебя бы растерзали умертвия.
С этим утверждением я бы поспорила. Так много мне хотелось ему сказать, но оставалось лишь крепче сжать зубы.
– Подожди, – вскинулся он. Полез в карман и выложил на стол кошелек, что ему дал маг. – Возьми деньги в дорогу, они тебе пригодятся.
Прежняя я, наверное бы, швырнула кошелек дяде в лицо, но я сегодняшняя… молча взяла деньги. И пусть они жгли мне руки и казалось, что от них пахнет кровью. Я хотела уже развернуться и выйти, но дядя опять задержал меня. Поднявшись, он поспешил в угол кухни, опустился на колени и поднял половицу. Я и не знала, что там у нас тайник.
Когда дядя вернулся, в руках у него была грязная тряпица. Под моим недоуменным взглядом он ее развернул, и в свете лампы блеснуло женское золотое кольцо с большим кровавым камнем. Я ничего не могла понять. Зачем он мне его протягивает?! Даже покачала головой, сделав шаг назад.
– Возьми! Это кольцо твоей матери. Она просила отдать тебе его, если не вернется до твоего восемнадцатилетия или когда ты станешь женщиной. – При последних словах дядя смешался.
У меня в голове не укладывалось, что его сестра и моя мать могла быть обладательницей такого дорогого кольца. И что значит «если не вернется»?! Он же всегда говорил, что моя мать умерла, и не хотел обсуждать эту тему.
– «Пусть наденет кольцо на левую руку, на указательный палец. Для всех оно станет невидимым. Когда придет время заявить о себе, пусть переместит его на правую, и тогда кольцо станет зримым», – закрыв глаза, повторил он заученные слова.
Ничего не понимая, я все же взяла кольцо и выполнила требуемое. Оно легко наделось и чуть сжалось, подгоняя себя под размер моего пальца.
«А кольцо-то магическое!» – дошло до меня, когда после этого оно исчезло на моих глазах. И пусть оно было совершенно невидимым, но я чувствовала его на пальце.
На прощание дядя хотел меня обнять, но я отшатнулась, и его руки бессильно повисли.
– Надеюсь, ты сможешь меня простить, – прошептал он мне вслед, и я ушла не оглядываясь.
1
Ребек – старинный струнный смычковый музыкальный инструмент. Он состоит из деревянного корпуса грушевидной формы (без обечаек). Верхняя суживающаяся часть корпуса которого переходит непосредственно в шейку. В деке проделаны два резонаторных отверстия. Ребек имеет три струны, которые настраиваются по квинтам.