ладкий,
Со много ходить перестал?
Иль, может быть, кто-то чего-то украдкой
Тебе про меня нашептал?
На Малой Базарной гадалка сказала,
Когда мою руку взяла:
«Того не вернешь ты, кого потеряла,
Кого удержать не смогла!»
* * *
Господи, любовь мне сердце жжет,
Нет ни на минуту мне покоя,
Может статься, тот меня поймет,
Кто когда-то сам узнал такое.
Жизнь свою кляну я с юных лет,
Кто укажет: что мне делать, бедной?
Лучше б я не родилась на свет,
Чем любить любовью безответной.
Ну а ты получишь все сполна
За мои страданья; если даже
Бог тебя при жизни не накажет,
То потом накажет сатана.
* * *
На улице туман и мгла,
А в доме разве лучше?
Вся молодость моя была
Чернее черной тучи.
И день, когда я родилась,
Сплошная мгла застлала,
Но все же раз блеснул алмаз,
И тот я потеряла.
И хоть алмаз бесценный мой
За дальними горами,
Он все ж норой во мгле ночной
Сверкает пред глазами.
На улице сплошная мгла,
Все в тучах, — эка жалость! —
Его любовь ко мне — прошла,
Моя к нему — осталась.
Пусть жизнь не будет хороша
У тех, что ухмылялись,
Когда, как тело и душа,
Мы с милым разлучались.
Я плакала, ждала его,
К земле, как ветка, гнулась.
Любила я и оттого
Так просто обманулась.
В кульке печенье и миндаль
Он приносил, бывало,
Была любовь, пришла печаль,
Ой, если бы я знала!
* * *
В день проклятый мать меня рожала,
Не было б вовек такого дня,
Лучше в детстве мать бы потеряла,
Чтобы не найти потом меня.
Жжет меня любовь, она, как пламя,
Разгорелась в сердце у меня,
И моими горькими слезами
Не залить мне этого огня.
Броситься бы девочкой мне в воду
Или от рожденья быть слепой,
Чтоб моим глазам не видеть сроду,
Как идет с другою милый мой.
— Милая, люби меня, как брата,
И любовь, и горе — все пройдет.
Вышло так, невесту я просватал,
Кто-то, может, и тебя возьмет.
— Пусть меня засватает могила,
Потому что жить я не хочу.
В день веселья твоего, мой милый,
Помолившись, дух я испущу.
Милый мой, дай бог тебе удачи,
Позабудь меня и не грусти.
Но за мной в день погребенья, плача,
Ты пройди хотя бы полпути.
ТРУДНО ЛЬ ЗЕМЛЮ БОРОНИТЬ?
Трудно ль землю боронить,
Сеять трудно ли пшеницу?
Трудно ль дуру соблазнить,
Обещать, да не жениться?
Видно, дурой я была.
Слушала тебя с охотой,
С твердого пути сошла,
Угодила я в болото.
Чем в болоте пропадать,
Ждать и слезы лить в печали,
Я пойду тебя искать,
Да найду тебя едва ли.
Я в далекий путь пущусь,
А пути не одолею,
Так в колодце утоплюсь.
Камень привяжу на шею.
На цепочке золотой
Я часы тебе купила,
Вынимая их порой,
Вспомнишь ли меня, мой милый?
Не расстанься мы с тобой,
Все бы вышло по-иному…
А разлучник наш с сумой
Ходит пусть от дома к дому.
* * *
Бумага бела, да не белы чернила.
Сама ты мила, да житье мне постыло,
Не мне тебя сватать, не мне тебя брать,
Желанные губы не мне целовать.
На свадьбу чужую гляжу я в окно,
Красива невеста, красавиц полно.
Красивы девицы на свадьбе чужой,
И все ж ни одна не сравнится с тобой.
Горят твои щеки, и голос хорош,
А что на душе, то не сразу поймешь.
Горит мое сердце нещадным огнем,
А теплится ль что-нибудь в сердце твоем?
О господи боже, меня не суди,
За то, что люблю я, карать погоди.
Я — тополь зеленый, не дай мне упасть,
Не дай мне засохнуть, не дай мне опасть.
Ты, господи, счастье не равно даешь,
Кому на червонец, кому ни на грош.
А мне бы лачугу с травою и садом,
Да хлеба с водою, да милую рядом.
ЛЮБИЛ Я ДЕВУШКУ
Любил я девушку, любил, любил,
Любил я девушку, за ней ходил.
Судьба назначила нам испытанье:
Уехал, помахал ей па прощанье.
Что же я сделал, ведь она, бедняжка,
Со мной в разлуке заболела тяжко.
Я в городе далеком нынче летом
Письмо но почте получил об этом.
Я сам не свой помчался в край родимый,
Едва живой пришел к своей любимой.
Она мне прошептала: «Здравствуй, милый,
Надежды мало, ждет меня могила!..»
Я стал кричать: «Скорей гасите свечи.
Уже дышать моей любимой нечем!»
И тихо тронул лоб ее горячий,
А сам без сил стою и горько плачу.
Я ничего не помнил в час прощанья,
Лишь помню, что не смог сдержать рыданья.
И над холмом, над свежею могилой
«Мы скоро встретимся», — сказал я милой.
Без милой и двух дней я не прожил,
Я сил лишился, дух я испустил.
И люди даже верить не хотели:
«Подумать, оба на одной неделе!»
Чернеют рядом свежие холмы,
Скорбеть не надо: неразлучны мы.
Ведь над холмами нашими, над нами
Два дерева растут, сплетясь ветвями.