- Прибыли! Вот запомни: наш дом - двадцать шестой номер!
Пробежав по плиткам, уложенным до самого крыльца, он влетел в дом.
- Бабушка, бабушка, смотрите! Я привел гостя! С Марса!
Старая женщина подняла измученные, тусклые глаза. Ей показалось, что внук произнес "из Москвы".
- Какой же ты молодец, что привел гостя в наш дом, - произнесла она, вновь закрывая глаза. - Веди его в комнаты.
Отдохнув немного, она заговорила вновь:
- Позови соседку, пусть Мастура накроет на стол. Арбузов попробуете, дынь - они еще сохранились. Есть и сушеные. Видишь, внучек, не могу встать. Ты ему скажи, что я больная, потому не могу сама принять гостя.
Космонавт внимательно вслушивался в то, что говорила бабушка Санджара. В руке у него незаметно появился круглый зеленоватый прибор, слабо мерцавший серебром, словно он был налит ртутью. Почти в то же мгновение на противоположной стене заструилась длинная черная спираль, словно свитая из множества дышащих пульсирующих волокон, и тонкий зеленоватый луч протянулся из прибора к лежащей женщине, а от нее - на стену. Спираль на стене начала раскручиваться, космонавт следил за нею, и Санджар, открывший рот, чтобы спросить, что это такое, тоже застыл, глядя то на стену, то на бабушку. Вдруг изображение на стене застыло, еще более увеличилось, и стало видно, что одно из волокон, тонкое, словно волос, порвано. Гость нажал кнопку, что-то вспыхнуло на месте разрыва, и спираль так же медленно стала закручиваться вновь. Потом изображение погасло, спираль исчезла, а космонавт, медленно выговаривая слова, сказал Санджару:
- Сейчас она встанет.
И точно: бабушка оцепенело смотрела на свою руку, которая в течение долгого времени была неподвижною, а сейчас, словно помимо ее воли, крепко ухватилась за край кровати. Так же растерянно подняла бабушка и другую руку, затем повернулась в кровати и села.
Взгляд ее, тусклый и безнадежный, стал осмысленным, острым.
- Что это со мной, внучек? - спрашивала она, ощупывая постель. - Я сижу. Я двигаюсь! - Она опять задвигала руками и ногами. - А может, это во сне? - произнесла она нерешительно. - Зови деда, внучек. А то я себе не верю.
- Да нет же, бабушка! - закричал Санджар, подбегая к ней. - Ты выздоровела! Выздоровела! Это наш Долговязый сделал! Это он! Пойду деду скажу, получу от него суюнчи*! Пойдем!
_______________
* С у ю н ч и - подарок за радостную весть.
Он пулей выскочил за дверь, снова помчался по дороге. Аэрти, спрятав прибор, исчез так же незаметно, как и появился, последовав за своим неугомонным знакомцем, чьи эмоции и поведение неустанно анализировали приборы, чтобы выдать впоследствии модель поведения земного ребенка. Санджар, пожалуй, лучше других соответствовал цели, которую ставили перед собой гости с другой планеты, изучая стереотипы поведения землян в тех или иных условиях. Здоровый, неугомонный, жизнерадостный мальчик воплощал в себе живой и острый ум, готовность исследовать все непонятное, и непосредственность, с которой он это делал, заставляла предполагать, что дерзость и риск, видимо, в большей мере присущие взрослым землянам, рано или поздно заставят их выйти за пределы Солнечной системы.
* * *
Говоря языком древних восточных поэтов, "ангел вдохновения продолжал держать в своих объятиях" Кадыр-бахши. Страдания Алпамыша зажгли на его глазах слезы. О слушателях и говорить нечего: мертвая тишина царила вокруг, тишина, которая лучше любых слов говорит о том, какую власть над человеческими сердцами имеет настоящее искусство.
И только когда кончился дастан, холмы и лужайка огласились аплодисментами, криками: "Молодец, Кадырбай!" Певец, положив на ковер свою домбру, вытирал вспотевший лоб платком, грудь его тяжело вздымалась.
Именно в этот момент Санджар, не найдя деда, подлетел к отцу, который в числе других всадников участвовал в улаке:
- Папа, я видел "тарелку"! Долговязый с Марса вылечил нашу бабушку! Бабушка выздоровела! А потом он взял меня за руку, и я полетел с ним по небу!
- Успокойся, сынок. Иди ко мне.
Оторвав мальчика от земли, отец посадил его к себе на лошадь. Но так как Санджар продолжал кричать, отец, достав конфету, протянул ее сыну:
- Не болтай глупостей! Бегаешь целый день, вот и перегрелся, а теперь тут сказки рассказываешь!
Санджар хотел было возразить, но большая шоколадная конфета пахла так вкусно, а он любил сладкое больше всего на свете и потому на некоторое время забыл обо всем. Когда же вспомнил о своем новом друге, то нигде его не нашел, только на вершине тюбетейкообразной горы опять дымилось белое облако, скрыв и "тарелку", и гостей с другой планеты.
Санджар, сидя на лошади, видел, как поднялось белое облако и, все уменьшаясь в размерах, взмыла в небо плоская ракета, все больше становясь похожей на звезду.
Начинался второй тур улака, всадники опять строились, горяча коней, а зрители усаживались поудобнее, чтобы видеть своих любимцев, подбадривать их криками и возгласами.
Космонавты покидали пределы Солнечной системы.
- Как ты думаешь, что это было? - спросил один из них, обращаясь к своему коллеге.
- Не знаю. Помнится, кто-то из стариков говорил, что когда-то такое было и у нас, но потом Совет Безопасности запретил: слишком много эмоций уходило напрасно.
- Как они это называют? Дастаны? А знаешь, - после долгой паузы проговорил он вновь, - когда я стоял там, подключенный к их восприятию, я чувствовал себя так, словно меня обмывают волны уэррополя, нет, гораздо лучше! Определенно, в этих дастанах что-то есть!
- Да, что-то в них есть, - согласился второй космонавт. - Но пусть об этом выскажет свое мнение Совет Безопасности.
* * *
А на Земле возле одного из горных кишлаков все продолжался шумный и веселый праздник навруз-байрам - праздник первого дня весны.