-Хэлдар! - рявкнул орк. - Ты что же, оцарапаться боишься?
-Правее. - Со свистом выдохнул эльф, оглянувшись назад. - Нам правее.
-Что? - Арколь из последних сил удерживал чистым пространство над головами, рассыпая режущие искры; он был бледен, обильный пот наступающего бессилия стекал по вискам - пустыня оставила ему совсем немного сил для подобных упражнений.
-Я вижу тропу. Она прямо за нами... - и эльф спокойно шагнул в неимоверное переплетение колючих подергивающихся ветвей. - Быстрее.
Последнее было излишним - задерживаться не собирался никто. Стараясь идти за эльфом след в след, путники один за другим шагали в заросли, на ходу стряхивая, срезая с себя кровавые нити. Червь тоже поспешил за ними, но, не имея ни глаз, ни их подобия, тут же напоролся на шипы длиной с добрую саблю и столь же острые. И остановился.
Они шли, как могли быстро, насколько позволяли иссеченные ноги и боль от тонких, длинных ожогов; впереди неслышно шел Хэлдар - почти не веря собственным глазам, он видел то, чего не замечали остальные - едва заметную, слабо светящуюся тропу под ногами. Она вела их сквозь заросли, позволяя оставаться целыми и невредимыми. Вела хитро, сглаживая повороты и минуя развилки, мало того, что безопасная - она была еще и быстрой.
-Ну, вот и пришли.
Все четверо, один за другим, вышли на открытый воздух. Впереди совсем близко неясно темнели очертания деревьев, слышался шум воды, ветерок донес не с чем не сравнимый запах свежей зелени. На усталых, измученных путников повеяло неясной, беспечальной благодатью, вроде той, которую дарят ранние осенние сумерки - все неотложные и важные дела закончены, отдыхай, живущий, набирайся сил... Тихо, умиротворяюще шелестела листва, шелково перешептывались мягкие травы у них под ногами, звезды заглядывали в зеркало маленького озера, а по берегам его уже начинали раскрываться бутоны ночных лилий, выпуская облачка серебристой пыльцы, пахнущей молодым льдом.
-Оазис... - еле слышно прошептал ар-Раби, хватаясь за орка, чтобы не упасть. - Хэлдар, во имя всех богов, почему ты не вел нас с самого начала?!..
Песнь Мастера
Я хочу быть.
Львом, мотыльком,
Светом и тенью,
Птицей и рыбой,
Стрелой и мишенью,
Старцем, юнцом,
Мудрецом, дураком,
Бурной рекой
И надежным мостом.
Я хочу жить.
Видеть, терпеть, ненавидеть и драться,
Ждать, вспоминать, засыпать, просыпаться,
Верить, любить, отдавать, принимать,
Хлеб преломлять и девиц целовать...
...В мире, дитя мое, нет ничего более постоянного, чем то, что все изменчиво. Я так думаю, что ты уже поняла это - на горьком личном опыте; беда только в том, что люди быстро забывают такие уроки или вовсе не осознают их... и тебе придется постигать эти вечные истины снова и снова. И хотя Адхара всегда говорил, что повторение суть мать учения, мне жаль тебя... ибо уж очень болезненны ваши уроки.
Так вот, если случалось такое, что, несмотря на все старания Драконов разогнать пустой воздух Междумирья, Мироздание вдруг застывало в опасном равновесии, - именно тогда в одном из Драконов просыпалась жажда перемен. Он понимал, что исчерпал себя как перводвигатель и строитель врат, и осознавал готовность принять девятую ипостась - стать Мастером, уйти в жизнь. Это решение не было вынужденным, хотя само Мироздание, не терпящее пустоты и постоянства, инициировало его; нет, любой истинный Дракон был счастлив, услышав в себе голос девятой ипостаси.
И он уходил, покидал восьмерку, оставляя преемника. И открывал глаза уже в каком-то из бесчисленных миров, оглядывался с любопытством, брал в руки посох, или меч, или перо, или погремушку - это зависело от воли случая - и отправлялся в путь познания жизни. И как только новый Мастер делал первый шаг, все остальные Мастера, застывшие в нетерпеливом и беспокойном ожидании в самых дальних краях Мироздания, выдыхали с облегчением и возвращались к своим делам. Они терпеть не могли равновесия, оно действовало на них как зудение комара. А первые шаги Мастера были именно тем едва заметным колебанием, вслед за которым обычно следуют великие перемены.