Амариллис измеряла сосновые леса Одайна своими шагами, останавливаясь, чтобы отдохнуть немного или поесть. В августе в лесу только слепой умрет с голоду. Девушке попадались полянки, поросшие кустиками черники, от которой чернели кончики пальцев и на языке набивалась оскомина, заросли шиповника, чьи твердые, невкусные ягоды она насобирала про запас. Однажды тропка вывела ее к заброшенному хутору, от которого остались только холмик на месте дома и одичавший сад, заросший кустарником. Там Амариллис нашла облепиху - маслянистые, желтые ягоды оказались на удивление сытными, а вот яблоки совсем выродились, в горькие, румяные дички. На третий день пути, основательно проголодавшись к полудню, девушка отважилась отведать сырых грибов, благо что нашлась полянка, давшая приют семейству крепконогих боровиков. И хотя ей почти всегда хотелось есть, а от ягод порой тошнило, силы у нее были - и для себя, и для того, кто согревал ее, ободрял, радовал, отзываясь нетерпеливыми движениями на ее слова и ласковые поглаживания.
На пятый день пути Амариллис попала в ловушку. Она обходила поваленное дерево и успела расслышать тонкий свист... и тут же на ее ногу обрушилось бревно. Коротко вскрикнув, девушка упала. На ее хоть какую-то удачу ловушка оказалась рассчитанной на некрупного зверя и бревно, хоть и пребольно ударило, все же не переломило ногу. Плача от боли и испуга, Амариллис вытащила ногу из-под бревна, отползла подальше и осмотрела лодыжку.
-Опухнет скоро... идти не сможешь. - Голос, низкий, похожий на ворчание, доносился откуда-то снизу. Амариллис вздрогнула, оглянулась... Поодаль, опираясь на копье, стоял человечек - ростом с кошку, вставшую на задние лапы, с волосами, стоящими дыбом, будто иглы, с личиком, похожим на шишку - темным и рябым, но вполне дружелюбным. Глаза смотрели сочувственно и серьезно.
-Придется... - Растерянно ответила Амариллис. - Я должна... А вы кто?
-Я-то? - Человечек улыбнулся. - Я Моховик буду. А ты?
-Я Амариллис. - Девушка стерла с лица слезы, попыталась приподняться и с коротким стоном опустилась наземь.
-Я ж говорю - не сможешь.
-Ничего, как-нибудь. Вот посох возьму, полегче будет.
С посохом Амариллис, действительно, смогла встать и даже сделать несколько шагов. Но каждый из них давался ей с трудом и болью.
-Далеко ты так не уйдешь. Говорил я Ежовичу, не ставь ты тут ловушку... Куда ты так торопишься, цветочек?
-Я? Не знаю... - У Амариллис опустились руки. - Не знаю.
-Из дому, что ль, сбежала?
-Выгнали... - С трудом улыбнувшись, ответила Амариллис. - Теперь вот ищу, куда спрятаться.
-От кого? - назвавшийся Моховиком недоумевал все сильнее. Он, в отличии от Амариллис, знал, что люди поблизости не живут, что у них, у людей, как-то не принято, чтобы беременные женщины расхаживали по лесу без сопровождения, да еще так далеко... Откуда взялась эта девушка? Кто может преследовать ее, и без того беззащитную и беспомощную?
-От эльфов. - Вырвалось у Амариллис. Она вновь опустилась на траву. Она так устала от одиночества, неизвестности, страха, что не смогла удержаться и открылась первому же встреченному в лесу живому существу.
-С каких пор остроухие охотятся на кратко живущих? - Моховик даже рот разинул. - Может, ты, цветочек, путаешь чего? И не их это леса вовсе...
Амариллис не выдержала и расплакалась. И дело было даже не в том, что нога болела все сильнее, и давал знать о себе голод; просто наконец-то перед ней был кто-то нестрашный, понятный... и можно было высказать свои страхи, разжать кулаки, расслабиться...
-Ну что ты... - Моховик подошел поближе, погладил девушку по плечу. - Пойдем...
Узнать, куда позвал ее Моховик, Амариллис не успела. Через поваленное бревно перепрыгнул человечек, очень похожий на Моховика.
-Отец! Вот вы где! А там, у нас-то, что делается! Эльфы - это в наших-то лесах! С десяток остроухих, все верхом, да не Вольные, а... - тут он заметил сидящую за Моховиком девушку, осекся и замолчал, вытаращив на нее глаза.
-Эльфы, говоришь... - Моховик бросил на Амариллис быстрый взгляд. - А зачем припожаловали?
-Так это... - сын Моховика растерянно переводил взгляд с отца на девушку, - Это... Сказывают, девица одна, из человечьих детей, кого-то из лордов обворовала, фамильную рельки... рекли... релихвию украла... Так они ее ищут, мол, вещица та уж очень опасна. А девица, мол, далеко уйти не могла, ибо на сносях...