Ну, что ж... - кашлянув, сказал Вьюн. - Сначала еда. Посмотрим, что я найду в кладовке...
Через несколько минут Амариллис за обе щеки уплетала принесенный хозяином старого дома ужин: ореховые лепешки, мед, копченое мясо, нашпигованное ягодами можжевельника, горячий травяной чай. Не беда, что и чашечки, и тарелки лесовичков были малы для девушки, - хозяин не ленился и не жадничал, знай подкладывал и подливал. Единственное, от чего Амариллис отказалась, сморщив нос, - так это от плошки с черникой... Пока наевшаяся девушка отдыхала, Вьюн натаскал из комнат перинок, одеял, плетеных камышовых циновок и устроил для нее вполне сносную, хотя и маленькую постель. Поблагодарив, девушка улеглась, накинула на плечи плащ и даже не успела пожелать Вьюну доброй ночи - сон подкрался на мягких кошачьих лапах, дунул ей в затылок и она уснула, крепко и спокойно. Она даже не почувствовала, как Вьюн растирает ее опухшую ногу мазью, пахнущей болотными травами, и туго перебинтовывает полосками простыни.
На следующее утро Амариллис разбудил хозяин холма, и, прежде чем накормить завтраком, помог выбраться наружу, указал тропку к ручью и подал чистое полотенце и мыльный корень. Девушка, мысленно представив себе свое лицо - после ползания под землей, слез, долгой дороги, - охнула и поспешила умываться. Пока она отмывалась, Вьюн перенес завтрак из холма на его вершину, и вскоре они уже пили чай, наслаждаясь теплым утром. Тут их и застал вернувшийся Моховик.
-Доброго утра. Не боитесь так открыто рассиживаться? Ладно, ладно, не пугайся... если Вьюн из холма вылез, значит поблизости никого нету. Налейте чаю, что ли... - и Моховик сел рядом с Амариллис. - Как твоя нога?
-Спасибо, намного лучше... - девушка улыбнулась Вьюну. - А как у вас дома? Все ли благополучно?..
-Боишься? Как бы нам твое спасение не аукнулось? - Моховик отхлебнул чай, поставил чашку на колено. - Ничего, цветочек, не тревожься. Ночью остроухие уехали, назад к северу повернули... и я так понял, они тебя живой уже не ищут.
-Если бы не вы... - голос Амариллис дрогнул.
-Ну-ну... погоди благодарить-то. Вот доберешься до своих, там видно будет.
-Я хотела спросить... - Природное любопытство девушки взяло верх. - А что это было вчера? Я Герана как вот эту сосенку видела, а он меня за дичок принял.
-Это пишог. - Гордо ответил Моховик. - Он же заклятая дерновина. Есть еще названия, но они не для женских ушей. Удобная штука, цветочек. Ты своего недруга видишь, а он ну совсем не соображает, где находится. А что видит - все не то. Остроухие еще добрый час плутали, пока их отпустило.
И он довольно ухмыльнулся.
-Почему вы мне помогаете? - Амариллис вытянула ногу, помогая Вьюну снимать повязку. - А что это за мазь такая? Никогда прежде не видела такой...
-Помогаем почему? Да потому что только изверг или живодер какой такую, как ты, травить будет. Нам эльфы с их спесью не указ, и князь тоже. Мы от века сами по себе. - Вьюн одобрительно покачал головой - опухоль на лодыжке почти спала, и Амариллис могла пошевелить ногой, почти не морщась. - А мазь такую еще моя прабабка делала, от нее и научился. На болотных травах делаю, за основу гусиный жир беру. Однако поразительно быстро ты поправляешься...
-Мои ноги тоже сами по себе... - Усмехнулась Амариллис. - Я танцовщица. Благодарствую за все, только я ж ведь вас объем... обычно-то я ем немного, но сейчас... - И она виновато развела руками.
-Ничего, как-нибудь справимся. Тебе раньше, чем через три дня, идти нельзя. Не пущу. Срок-то когда?
-Меньше месяца осталось. А может, и скорее.
-Так это не первый? - Удивился Вьюн.
-Не первый. - И Амариллис закрыла глаза.
Лесовички не стали расспрашивать ее дальше; Вьюн растер ногу девушки мазью, снова туго перевязал и велел оставаться у холма. По правде сказать, она и сама не помышляла о прогулках - и без того устала; вскоре после перевязки Амариллис спала на пригретом солнцем холме.
Три дня, назначенные Вьюном, пролетели как одна минута; этого ему показалось мало, и он потребовал еще и четвертого. Утром пятого дня к моховому холму пришли Моховик с сыном.
-Вдвоем сподручнее. - Пояснил лесовичок. - Это вот Багульник, мой старший. Вьюн, моя хозяйка тебе велела к ней поспешать, мы твои запасы все подчистую заберем.
-Ага... Сам сбегаешь, а меня к ней снова под начало... - И Вьюн пояснил - Его жена мне сестрой старшей приходится. Ладно уж, к вечеру соберусь. Ну что, пошли, что ли, мои кладовые опустошать.
Вскоре трое путников покинули полянку с моховым холмом; Амариллис сердечно распрощалась с Вьюном, с которым успела подружиться и для которого припомнила не один рецепт из тех, что сама узнала от Веноны. Они двигались на юг - так что Амариллис не изменила той, почти придуманной тропке; шли, не торопясь и не медля. Ночевали в легких шалашиках, в корнях деревьев, вставали засветло, останавливались затемно. Разводили маленькие, почти бездымные костерки, чтобы заварить в котелке пучки собранных по дороге трав, запечь на углях тушку подстреленного Багульником рябчика или съедобные корни. Через пять ночей, в самом начале шестого дня Амариллис заметила, что почти придуманная тропка исчезла - и лес закончился. Это была не вырубка, не просека - опушка, за которой в утренней дымке проглядывались редкие перелески, разделявшие поля, плавные линии холмов.