-Фолькет... ты с ума сошел. Я никогда не испытывал к тебе теплых чувств, но мне страшно подумать, чего тебе будет стоить эта прогулка.
-Знаю, знаю... - и цверг удрученно покачал головой. - И за что такая немилость? Хоть бы ты, малявка, за меня словечко замолвил. А то что ж это получается - я, как проклятый, сторожу вас, слежу, чтобы пустыня ваш покой не потревожила, а самому вход в дивные цветущие сады заказан.
-Каждому свое. - Эллил встал. - Поздновато ты спохватился.
-Ну-ну... Ты не шуми, малявка. Еще разбудишь кого. - И Фолькет внимательно всмотрелся в спящую темноту. - Так вот кого вы от меня прятали. Значит, верно мне доложили - она не одна сюда пришла. Да, Чиро, господин наш велик, не спорю, но и на него помрачение находит. Ведь достаточно мне просто подойти поближе - и она наизнанку для нас вывернется... мне и делать ничего не придется. А если и придется...
-Убирайся немедленно! - свистящим шепотом приказал эллил.
-Успеется. Ты на него нагляделся, дай и мне... - и Фолькет шагнул в комнату.
Чиро смотрел, как скользит к кроватке низкая тень, как тянутся к спящему мальчику длинные, искусные пальцы цверга-ювелира; эллил с трудом переводил дыхание и бестолково шарил в висящем на поясе кошеле.
-А что, если я его к себе заберу? Ему тут, поди, уже прискучило... - Фолькет обернулся к эллилу, подмигнул ему единственным, совершенно безумным глазом.
...Молиться было некогда. Поэтому Чиро, не призвав в помощь никого из известных ему богов, просто выхватил из кошеля мешочек, подаренный Амариллис, и с размаху вытряхнул все его содержимое в лицо цвергу.
-Просыпайся, Судри. Просыпайся. - Эллил тряс мальчика за плечо, настойчиво и твердо. - Проснулся? Вот и хорошо. Судри, тебя нельзя здесь оставаться. Беги в мой дом. Позови мою сестру, и уходите в самое сердце леса. Выйдешь оттуда, если только позову я. Или мама за тобой придет. Больше не слушай никого. Ты понял меня? - и Чиро всмотрелся в серьезное, совсем не сонное лицо Судри.
-Я понял, Чиро. А ты? - и мальчик со страхом посмотрел на застывшего уродливой статуей цверга. Оплывающая свеча давала немного света, но и этого было достаточно, чтобы напугать кого угодно.
-Я должен остаться. Беги, Судри. Кому говорю?!
Судри встал, и как был, в рубашонке, босиком, осторожно обошел Фолькета и выбежал в коридор. Его легкие шаги вскоре прошелестели по траве и стихли - короткий путь, известный только ему, увел его в безопасное место. Чиро с облегчением выдохнул, метнулся к окну, закрыл его, затем вылетел из комнаты, закрыл за собой дверь и сполз на пол - он не в силах был оставаться там. Эллил не знал, сколько времени будет действовать пишог, не знал, куда и надолго ли Гарм увел Амариллис, не знал, у кого искать помощи.
Пока он беспорядочно соображал, бежать ли будить остальных детей и где прятать их, тишину спящего дома нарушили шаги - торопливые, неровные. Амариллис первой увидела скорчившегося на полу эллила; она сначала застыла на месте, а потом ринулась к нему, рывком подняла за шиворот, встряхнула.
-Чиро! Что случилось?
И, не дожидаясь объяснений, распахнула дверь. Ей хватило одного взгляда.
-Где мой сын?!..
И эллил мог поклясться, что Гарм, увидевший и застывшего цверга, и лицо Амариллис, испугался.
Глава пятая. Попытка
...Что заставило тебя прервать такой чудесный вечер? Музыка, танцы... почти позабытая беззаботность... Словно кто-то стиснул ледяными пальцами твое сердце, да так, что перехватило дыхание; и ты отстранила Пьющего Песок (он все-таки согласился танцевать с тобой и даже встал, чем вызвал несказанное изумление у завсегдатаев «Бездонной бочки»), подбежала к Гарму и потребовала: «Домой!». И вот ты бежишь по непроглядно темному саду, как грозовая туча, подхваченная вихрем, а глаза твои, переполненные слезами, ничего не видят. Смутно помнишь, как давясь словами, эллил спешил тебя успокоить. Едва услышав, куда отправился Судри, ты поспешила прочь из дома и никто не стал задерживать тебя - с таким же успехом можно было пытаться задержать лавину.
Амариллис бежала сквозь заросли, расшвыривая руками ветки, влетела в какой-то ручей, споткнулась, упала, на четвереньках вскарабкалась по невысокому склону, продолжая, сама того не замечая, рычать. Глаза ее, замутненные слезами и отчаянием, почти ничего не различали в темноте; ночной сад обступил ее, жутковатый и безразличный. Каким-то чудом Амариллис, не умевшая найти дороги и при свете дня, смогла добраться до мраморной беседки. Задыхаясь, она присела на скамью, обернулась - кто-то осторожно дергал ее за рукав. Это бы один из сородичей Чиро.