— Монета,[14] — ответила его мечта. — Или Мнемосина. Как тебе больше нравится.
— Монета, — прошептал Кассад, глядя на поднимавшееся в лазурном небе маленькое солнце, — это Гиперион?
— Да.
— Как я приземлился? На парашюте? Или там было тормозное поле?
— Ты спустился на крыльях из золотой фольги.
— Странно, что я уцелел. Я не был ранен?
— Был. Но твои раны вылечили.
— Как называется это место?
— Град Поэтов. Его покинули более ста лет назад. За этим холмом находятся Гробницы Времени.
— А катера Бродяг, которые за мной гнались?..
— Один сел неподалеку. Повелитель Боли сам займется его командой. Два других приземлились чуть подальше.
— А кто это, Повелитель Боли?
— Пойдем, — сказала Монета.
Сразу за вымершим городом начиналась пустыня. Струйки пыли текли по мраморным плитам, наполовину занесенным песком. К западу от города Кассад заметил десантный катер с открытыми люками. Установленный на упавшей колонне термокуб выдал им горячий кофе и свежие булочки. Они ели и пили молча.
Кассад тем временем пытался вспомнить легенды о Гиперионе.
— Повелитель Боли — это Шрайк, — сказал он наконец.
— Конечно.
— Ты отсюда… из Града Поэтов?
Монета улыбнулась и медленно покачала головой.
Кассад выпил кофе и отставил чашку. Его не покидало ощущение, что все это происходит во сне, ощущение куда более острое, чем во время всех предыдущих модельных тренировок. Но кофе приятно горчил; лицо и руки чувствовали тепло солнечных лучей.
— Пойдем, Кассад, — сказала Монета.
Они пересекли море холодного песка. Кассад поймал себя на том, что время от времени поглядывает вверх, в небо: «факельщик» Бродяг мог в любую секунду расстрелять их с орбиты. Внезапно он понял, что этого не случится.
Гробницы Времени лежали в долине. Невысокий обелиск излучал мягкое сияние, а каменный сфинкс, напротив, словно бы впитывал в себя солнечный свет. Замысловато переплетенные пилоны отбрасывали друг на друга бесчисленные тени. Рядом, на фоне восходящего солнца, вырисовывались силуэты других гробниц. У каждой имелась дверь, и каждая дверь была открыта. Кассад знал, что когда первые исследователи обнаружили гробницы, двери были точно так же открыты, а все внутренние помещения — пусты. Более трех столетий искали там потайные комнаты, подземелья, захоронения, но все поиски оказались безуспешными.
— Дальше тебе нельзя, — сказала Монета, когда они приблизились к скале, возвышавшейся у входа в долину. — Сегодня приливы времени особенно сильны.
Тактический имплант Кассада молчал. Комлога у него не было. Он порылся в памяти.
— Вокруг Гробниц Времени существуют антиэнтропийные силовые поля, верно? — спросил он.
— Да.
— Гробницы очень древние. И антиэнтропийные поля предохраняют их от разрушения.
— Не совсем так, — поправила его Монета. — Приливы обращают время вспять. Гробницы как бы движутся из будущего в прошлое.
— Из будущего в прошлое? — недоуменно повторил Кассад.
— Смотри.
Внезапно из желтого пыльного вихря возникло дерево со стальными шипами и, переливаясь как мираж, стало расти. Казалось, оно хочет заполнить собой всю долину. Вершина его поднялась уже метров на двести — до кромки обступивших долину скал. Ветви дерева двигались, исчезали и меняли форму, как элементы плохо съюстированной голограммы. Солнечные лучи сверкали на пятиметровых шипах. С десяток шипов унизывали совершенно голые тела Бродяг — мужчин и женщин. На других ветвях были другие трупы, причем не только человеческие.
На секунду пыльная буря заслонила дерево, а когда ветер стих, видение исчезло.
— Пойдем, — сказала Монета.
Кассад шел вдоль линии темпорального «прилива». Когда волны антиэнтропийного поля языками набегали на «берег», он отпрыгивал в сторону, словно ребенок, играющий на пляже с океанским прибоем. Кассад чувствовал, как волны времени проникают в него, пропитывая буквально каждую клеточку тела памятью о событиях, которым только предстоит произойти.
Они остановились у входа в долину, где холмы переходили в прочерченную грядами барханов зыбкую равнину, отделявшую их от Града Поэтов. Монета прикоснулась к стене из синего сланца, и в скале открылся проход. Они вошли в длинную, низкую комнату.
— Это твой дом? — спросил Кассад, но сразу понял, что здесь никто не живет. Вдоль каменных стен, черневших выемками ниш, тянулись стеллажи. Больше здесь ничего не было.
14
Монета — героиня-рассказчица в поэме Китса «Падение Гипериона». По некоторым мифам, дочь Юпитера (Зевса) от Памяти (Мнемосины). Мнемосина (греч. воспоминание), дочь Урана и Геи (и, таким образом, сестра Гипериона); родила от Зевса в Пиэрии девять муз. Кроме того, М. (лат. советница) — это одно из прозвищ римской богини Юноны. Храм Юноны Монеты стоял на Капитолии.