Жители этого крохотного городка наверняка смотрели на нас как на ненормальных. Если, конечно, видели за сплошной пеленой дождя.
Когда мы наконец добежали и ворвались в дом вместе с ветром и грозой, он показался неестественно тихим и чистым. Впрочем, чистым он оставался недолго. За то время, пока мы топтались около порога, скидывая грязную обувь, с нас натекли целые лужи.
– Признайся, ты притягиваешь бедствия. В том числе стихийные, – сказала Фрея, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж. За нами тянулась вереница мокрых следов.
– Конечно. – Я закивал, и несколько капель с волос упали мне на лицо. – Я же герой. Если я не буду их притягивать, мне не с чем будет сражаться.
– О, так ты все-таки герой. – Ироничные взгляды у Фреи получались весьма неплохо, когда она не пыталась держать себя в рамках вежливости. – Прости, не воспроизведу твой душещипательный монолог с нашей первой встречи, но мне кажется, ты от этого звания публично отрекся.
Я остановился напротив своей двери, а она прошла чуть дальше, пока, круто развернувшись, тоже не замерла у комнаты. Фрея явно ждала ответа на выпад.
– Я могу отречься от звания, но не от судьбы. – Я горестно вздохнул. Мокрая одежда и в целом потрепанный вид добавляли мне еще несколько очков драмы. – И если уж мне суждено быть героем, то я буду им, но только ради тебя.
Я улыбнулся, Фрея усмехнулась.
– Ловлю на слове.
В следующее мгновение она скрылась за дверью. А по законам жанра должна была броситься в мои объятья. Обидно.
Скинув мокрые вещи на пол и решив, что подумаю о них позже, я с удовольствием надел на себя чистое и сухое. Только в этот момент и понял, насколько замерз.
Ежась от холода, спустился вниз, чтобы разжечь камин. Камин – это вообще моя слабость. С самого детства о нем мечтал. Меня всегда тянуло к живому огню, но родителям подобное рвение несильно нравилось, поэтому меня даже к печке в старом бабушкином доме старались не подпускать. Они, конечно, правы. Маленький я и спички – не самое лучшее сочетание. Но все равно обидно. Могли просто контролировать меня, а не сразу все запрещать.
Я уложил дрова внутрь камина и поджег их. Какое-то время еще удерживал пламя, подпитывал его своей магией, чтобы прогорело получше и не гасло. Энергия снова ударила в сердце, как волна разбилась о волнорез. Мне бы хватило силы поднять это пламя вверх, да так, чтобы оно вырвалось через трубу и не потухло даже под проливным дождем.
Но глупее способ потратить магию и придумать сложно. Лучше уж сразу идти молнии руками ловить и тучи разгонять.
Впрочем, как нормально потратить магию, нужно было придумать в ближайшее время. Иначе черт его знает, что будет. И еще надо изобрести способ, как ловить это чувство спокойствия и контроля. Как перекладывать его на магию. Как…
На голову опустилось теплое полотенце. Руки Фреи взъерошили мне волосы через него.
– У тебя уже на плечи натекло, – сказала она.
– Высохнет, – отмахнулся я, продолжая смотреть в огонь. Он охватил поленья и теперь довольно потрескивал без всякой моей помощи, урчал, как сытый кот.
– О чем думаешь? – спросила Фрея, ее руки так и лежали на полотенце.
Я запрокинул голову, и ладони вместе с ним съехали мне на плечи. Фрея смотрела на меня сверху вниз, я наблюдал за тем, как в зеленых глазах пляшут алые блики. Как тень от той магии, что раньше перекрашивала их цвет. Фрея стояла за моей спиной на коленях так близко, что я мог чувствовать ее тепло так же, как тепло от камина.
– О том, что люблю играть с огнем. И о том, что зеленый цвет идет тебе больше, чем алый.
– Не многовато ли хорошего ты мне сегодня наговорил?
– Сама спросила. Я просто честно ответил.
А еще я подумал, что не так уж и шутил, говоря о готовности быть героем ради нее. То есть я все еще не до конца уверен, что я тот, кто нужен, но пока в этом мире живут Фрея, Аин, Анс, Фриг, Фэй и все остальные, кого я успел узнать, я должен хотя бы попытаться его спасти. Спасти тех, кто стал мне дорог. Не дать земле разрушиться под их ногами. Это куда более конкретная цель.
Я могу жалеть этот мир и его абстрактных жителей и сбежать, если появится возможность. Но от тех, кто отнесся ко мне по-доброму, кто уже поверил в меня, я просто не смогу отвернуться.
Все же я не настолько хороший человек, чтобы думать о всеобщем благе. Так что буду заботиться только о благе тех, кто важен лично для меня.
Это мой сорт эгоизма.
Пальцы Фреи чуть сжали мои плечи, она оперлась на них, встала, и ее руки исчезли, оставив после себя лишь едва различимое тепло. Я снова опустил голову, и с волос сорвались мелкие капли еще не высохшего дождя. Диван легонько скрипнул. Наверно, Фрея забралась на него с ногами.