Так вот почему он не пропустил ее в комнату и так упорно прятал одну руку за дверью. Все, чтобы она не разволновалась. Ну конечно.
– Райн! – возмущенно воскликнула Аин.
Он не обернулся. Тогда Аин взяла его за подбородок и развернула к себе силой. Снова заглянула в глаза – светло-серые у зрачка, темные, синеватые у края радужки, просто безумно красивые.
– Сколько раз ты вообще пытался покончить с собой?
На самом деле Аин было немного страшно знать ответ. Потому что он же являлся ответом и на другой вопрос – сколько раз ты нуждался в моей помощи, а меня не было рядом?
Райн аккуратно отвел ее руку от лица. Потом прикусил кончик своей перчатки и стянул ее. Это действие немного отвлекло Аин.
«Интересно, он всегда их так снимает?» – отстраненно подумала она.
Райн же внимательно смотрел на изрезанное шрамами запястье. На светлой коже они выделялись особенно сильно. У Аин все внутри похолодело от того, как их было много. Одни почти изгладились со временем, другие все еще оставались яркими. Они пересекались, накладывались друг на друга. Аин было больно даже смотреть на них, а вот Райн, кажется, ничего особенного не чувствовал.
– Что ты делаешь? – тихо спросила она.
– Считаю. Хотя иногда я делал по несколько надрезов, так что ответ все равно будет не очень точным.
– То есть ты сам не знаешь?
– А зачем мне знать?
Резонный вопрос.
– Меня больше интересовало то количество сопорнума, которое я смогу пережить. Или количество и глубина надрезов. У сильфов довольно высокие регенеративные способности, которые передались мне, так что я мог экспериментировать.
Аин посмотрела на него очень выразительно. Очень-очень выразительно.
– Не смотри на меня так. – Взгляд самого Райна упорно блуждал по комнате, ни на чем конкретном не останавливаясь. – Да, в какой-то момент это приобрело характер исследования. И да, я знаю, что это ненормально, но учти, я был немного не в себе.
Аин продолжила сверлить его взглядом.
– Зато я приобрел иммунитет к сопорнуму и меня не смогли им убить.
Этот довод немного убедил Аин, и она перестала смотреть на Райна так укоризненно.
«Сколько же боли ты себе причинил, пока меня не было рядом», – подумала она.
И накрыла запястье Райна своей ладонью. Задержалась так, снова поймав его вечно ускользающий взгляд, ощущая кожей прохладу его руки, нагнувшись так близко, что чувствовала его дыхание и запах дождя, исходящий от него.
– И все-таки ты мог придумать способ получше, мог рассказать об этом кому-то, – продолжила она уже мягким спокойным голосом.
– Я и рассказал. – Взгляд Райна вновь ускользнул от нее, как туманная дымка сквозь пальцы. – Своей матери. Она мне поверила, хотя все, что я говорил, было очень расплывчато и больше похоже на выдумки ребенка, убитого горем после смерти отца, чем на реальность. Но она поверила и решила с этим бороться. Точно не знаю как, но, видимо, создание поисковых заклинаний выпило из нее последние силы. Ее сознание стало уязвимо. А дальше ты знаешь, что случилось.
Башня и падение. А Райн наверняка винил себя в смерти матери. Хотя, скорее всего, она так легко поверила сыну, потому что и сама чувствовала что-то подобное. И тем не менее после этого Райн и решил, что корень проблемы – он. Если его не будет, то и проблемы тоже.
– Ты не виноват, вообще ни в чем, потому что все, что ты делал, было во благо. Это, конечно, не отменяет того факта, что самоубийство – точно не выход, но… – Рука Аин, все еще лежавшая на запястье Райна, сжалась чуть сильнее. – Но все закончилось. Мы сделали все, что могли, а значит, поступали правильно.
– У тебя довольно утешающая логика. – Райн усмехнулся, но как-то невесело. Кажется, Аин так его и не убедила. – Вот только…
То, что шло за этими словами, так и осталось загадкой. Аин приложила палец к губам Райна раньше, чем он успел закончить. Губы у него были такие же прохладные, как кожа на запястье. Это опять чуть не сбило Аин с мысли.
– Никаких «вот только», «но» и прочего. Просто смирись со своей невиновностью.
На самом деле Аин прекрасно понимала, как это тяжело. Потому что «я не виноват» иногда значит то же самое, что «я не смог бы этому помешать, как ни пытался, ведь оно было сильнее меня». Так что порой винить себя действительно легче, чем расписаться в собственной беспомощности.
– А, да, еще. Больше никаких попыток суицида.
Если вдуматься, это звучало ужасно.
Но вдуматься Аин не успела. Райн кивнул, и его губы скользнули по ее коже. Это было несколько больше, чем могло выдержать ее самообладание. Аин поглубже вдохнула запах дождя, исходящий от Райна. И на выдохе отстранилась. Убрала руки, заведя их за спину, и сделала шаг назад.