— Вот и певун первый!
— Да уж без него как петь! Без него какой хор? То, да не то.
Дед широко улыбается. Не дойдя пяти шагов до крылечка, он вдруг топает ногой об землю и хлопает в ладоши:
Притаптывая и прищелкивая пальцами, дед пляшет перед фонографом.
— Да погоди, дед, — унимает его Анна Никаноровна, — погоди, машина-то еще не заведена.
Мы усаживаем старика перед рупором.
— А чего петь-то? — бойко спрашивает он.
— Ты, дедушка, плясовую спой, — просят колхозники, обступившие Ивана Васильевича, — ведь ты на плясовые больно горазд!
Дед откашливается и вдруг громко запевает в самый рупор:
Веселый ритм не дает сидеть на месте. Удерживаться больше не под силу. Дед вскакивает, отпихивает ногой табуретку и, продолжая петь, принимается выплясывать перед фонографом:
И увлеченные слушатели подхватывают хором:
Песня гремит на всю избу и вылетает в поле.
— Да будет, дед! Ведь, поди, умаялся, — дергает старика за рукав Анна Никаноровна.
ничего не слушая, заливается дед. И, поставив правую ногу на каблук, принимается выделывать всякие замысловатые фигуры. Фонограф забыт окончательно. Дед пускается вприсядку.
— Ай да дед! Ай да дед! — хлопая в такт ладонями, кричат смеющиеся зрители.
— Да передохни ты, верченая душа, — уговаривает деда Анна Никаноровна. Но Иван Васильевич неутомим. Он предлагает нам спеть про утушку, про заюшку, про калину с малиной, про вербу, про птицу-сокола и еще чуть не два десятка плясовых песен на выбор.
— Вы песни-то мои в город увезете? — спрашивает он нас, прощаясь, после того как мы, использовав весь запас чистых валиков, вынуждены прекратить запись до завтрашнего дня. И видно — так ему хочется поделиться своим песенным богатством и с городом, и со всеми, кто этих песен не знает!
— Да, дедушка. Увезем и в книжке напечатаем.
— Ну то-то. И книжку мне пришлете?
— Непременно пришлем.
— Вы и в другие деревни пошлите, — просит Иван Васильевич, — пусть везде знают, как в Добрынском колхозе деды поют.
И он, приплясывая, спускается с крылечка.
Цветущие черемухи заслоняют фигуру уходящего деда. Только последние слова песни еще долетают до нашего слуха:
Поистине — хорошо поют деды в Добрынском колхозе!
Но не хуже поет и молодежь. И в Добрынском, и в других колхозах Вологодчины, Ленинградской области, на Волге, на Урале, на Пинеге плясовая «частая» песня издавна хранится в памяти населения и весело переходит от бабушек к внучкам. Традиционные пляски в наших деревнях были всегда разнообразны: русская деревня знала не только свои старинные исконные пляски «барыню», «звездочку», «камаринскую», «метелицу» и другие, но и забавные орнаментальные пляски-прогулки по избе. Бабушки сегодняшних молодых колхозниц в дни своей молодости на «вечорках» и «бесёдах» «ходили кривульками», «вили капустку», «водили утушку» — т. е. под «частые» песни, притаптывая, приплясывая, переплетались и расплетались по избе замысловатыми цепями и узорами.