Переплетались шеренги пляшущих, прихотливо извивалась и песня — звонкая, веселая, полная светлых образов и мягкого, плавного ритма; извиваясь, играла звукописью: «сад зеленый, красовитый, красовитый, частовитый… у меня бы в огороде, во любезном частоколе, в частоколе, в чистом поле»…
Сегодня эти развлечения вытесняются из деревенского быта новыми песнями и новыми городскими танцами. Но старые «частые» песни живут еще в очень и очень многих селениях — такие же свежие и веселые, как когда-то.
Цепь девушек в пестрых нарядах, взявшись за руки и приплясывая, идет по весенней поляне. Навстречу — другая цепь:
Сейчас обе цепи сойдутся на берегу речки, где уже поджидают своих подруг принаряженные парни с гармонью. Начнется веселая «кадрель»:
Четко, бойко топают десятки пар ног, отбивая плясовой ритм:
А там, где пляшут уже не под плясовые песни, а под баян или под другой аккомпанемент, бывшие плясовые — задорные и звонкие — поются и на полевой работе, и на огородах, и на вечеринках в клубах в качестве веселых лирических песен. Им еще жить и жить — даже и без пляски, этим песням о молодой радости, о любви, о весенних зеленых полянках, полных расцветающих цветов и молодежного веселья. И, конечно, жить еще многие годы особому разделу традиционных «частых» лирических песен — юмористическим и сатирическим, в которых веками находило себе выход неиссякаемое чувство народного юмора и тонкое остроумие.
Тема народной сатиры звучала не только в социально острых песенных выпадах против извечных врагов старого крестьянства — бар, властей, духовенства, но и в песнях, направленных против общечеловеческих пороков: лени, корыстолюбия, злобности, беспутства. В частности, — против их проявлений в традиционном повседневном крестьянском быту. Высмеивали и неумелую хозяйку, которая хлебы «по полу валяла, по подлавичью катала, на печи пекла, кочергой скребла» (однажды якобы даже запекла в хлебе по недосмотру целого жеребенка); и неумелую рукодельницу, знаменитую «Дуню-тонкопряху», которая пряла «не тонко, не толсто — потоньше оглобли, потолще полена»; и парней, пьяниц и лежебок, не желавших приложить руки к своему хозяйству; и, конечно, с особенным удовольствием — беспутных монахов, веселившихся в своих кельях за бутылкой вина с монахинями и деревенскими гостьями, приходившими принять «благословение» от «святых отцов».
Старинная лирическая песня не только глубоко эмоциональна — она еще и действительно очень красива. Традиционная песня так органично сплетает в себе и богатство мелодий, и богатство словесной поэтики, и глубину содержания, и задушевность, и искусство исполнения, что порою кажется: никак не расчленить это художественное целое скальпелем исследователя. Но это, конечно, только кажется. Вглядишься — и перед тобой отчетливо раскрывается чудесное, богатое сплетение всех тех приемов поэтики, которое вложено в сокровищницу народной песенной лирики.