Но все заклинания как аграрного, так и общественнобытового характера, несмотря на разницу их тематики и стадиальное неравенство художественных образов, имеют один общий смысл: веру во власть человека над объектами окружающего его мира; одну сходную общественную функцию — воздействие на окружающую человека среду; и как естественный вклад из этих предпосылок — единый художественный стиль в лексике, композиции, характере интонаций.
«Подблюдные» песни-заклинания вместе с сопровождающими их обрядами гадания уже к началу нашего века были в большинстве деревень или забыты, или превращены в забаву. Заклинания аграрные, уйдя из обихода взрослого населения, частично перешли в детский репертуар и стали припевками, с которыми деревенские ребятишки еще сравнительно недавно шутливо встречали и провожали масленицу, весну, прилет жаворонков. И сегодня редко-редко где еще удается услышать отголоски тех поэтичных прощаний с масленицей, приветов весне, заклинаний березки, которыми в прежнее время древние русские люди, сойдясь на угоры целыми деревнями, поддерживали свою вековечную связь с природой.
О ТЕМАХ, СЮЖЕТАХ, МОТИВАХ
— Тетя Поля, много ли у вас в деревне песен знают? — интересуемся мы.
— Гору! — мгновенно, глазом не моргнув, отзывается наша собеседница, одна из лучших мезенских песенниц.
— На трех телегах не увезти! — многообещающе подтвердили под Свердловском.
— Коли в мешок собирать — мешков на деревне не хватит, — уверенно и безапелляционно отвечали на Волге.
— Тыщи полторы! — не задумываясь, грохнули хором певицы в одной из деревень Заонежья.
— До синя моря вези нас — всё будем день и ночь новые песни петь, — объявили в вологодской деревне K*ксур, где всякое «синё морё» издавна и непоколебимо считается концом света, т. е. местом весьма отдаленным.
Примерно так же отвечали в деревнях под Ярославлем, под Саратовом, под Костромой, под Архангельском, под Ленинградом. По всем данным выходило, что русских народных песен на свете действительно невпроворот. И только дед Маркел на реке Пижме Печорской, почесав лысину, отозвался в раздумье:
— Да вишь ты, вроде их и много, а кто зна? Конечно дело, немало. А как послушаешь, так и у нас, и в Филипповской, и в Климовке, и в Березнике вроде будто и разные везде, а на самом деле — схожи. Где слово переставят, где два, где чего прибавят, где соврут маленько — смотришь, песня-то другой и кажется. А на самом деле — много схожих.
Наблюдательный дед был прав. И когда мы, согласившись с ним, рассказали ему, что есть песни, у которых десять, двенадцать и еще больше различных начал при почти одинаковом дальнейшем тексте, он был очень доволен.
— Вот то-то я и говорю. Конечно дело — много песен. А всего-то сколько их, да какие они все-то — кто зна?
Вероятно, многие любители народных песен ответили бы приблизительно так же. На первый взгляд старый русский народный песенный репертуар действительно может показаться и огромным, и очень сложным, и очень пестрым. Такое впечатление вполне закономерно: наших песен напечатаны десятки тысяч; но и сегодня в самых различных изданиях продолжает публиковаться немало ежегодно собираемых записей. Все эти издания, давая подчас и совсем свежий, неизвестный науке материал, в то же время печатают и перепечатывают сотни вариантов текстов, известных в литературе уже много десятилетий. И очень хорошо, что они это делают. Спасибо им! Потому что таким путем исследователи получают множество данных для наблюдений над бытованием, исторической жизнью песни, над ее географическим распространением, творческой обработкой ее исполнителями, для изучения вариативности художественных образов, взаимоотношений литературы и фольклора — словом, для постановки и прояснения целого ряда вопросов, связанных с наукой о народном творчестве. И в то же время материал всех этих изданий полностью подтверждает наблюдения деда Маркела, с которыми нельзя не согласиться и фольклористам-исследователям: песен много, весь народный быт, быт разных классов, разных социальных групп, быт общественный, трудовой, военный, семейный, радостные и горестные личные переживания и думы отдельного человека, обстановку его жизни, хозяйства и т. п. — все это отразила и запечатлела в своих строках традиционная бытовая песня. Но впечатление необъятности репертуара создается в основном за счет огромного количества вариантов, параллельных текстов, возникновение которых обусловлено спецификой различных районов и местных песенных традиций, различных хронологических эпох и другими обстоятельствами.