вшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:
Он товарищу
Отдавал наказ:
«Ты, товарищ мой,
Не попомни зла —
В той степи глухой
Схорони меня.
В той степи глухой
Схорони меня.
Ты лошадушек
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке,
Передай поклон
Родной матушке,
А жене скажи
Слово тайное,
Передай кольцо
Обручальное.
Передай кольцо
Обручальное.
Да скажи ты ей —
Пусть не печалится,
Пусть с другим она
Обвенчается.
Пусть с другим она
Обвенчается.
Про меня скажи,
Что в степи замерз,
А любовь ее
Я с собой унес».
А любовь ее
Я с собой унес».
697*
Мучит, терзает головушку бедную
Грохот машинных колес;
Свет застилается в оченьках крупными
Каплями пота и слез.
Грохот машин, духота нестерпимая,
В воздухе клочья хлопка;
Маслом прогорклым воняет удушливо, —
Да, жизнь ткача не легка!
Эх, да зачем же, зачем же вы льетеся,
Горькие слезы, из глаз?
Делу помеха — основа попортится —
Быть мне в ответе за вас!
Рученьки, ноженьки ноют, сердечные,
Спинушку ломит, бока…
Грохот машин, духота нестерпимая,—
Да, жизнь ткача не легка!
698*
Молодым пареньком
Дружбу свел с молотком,
А дожить довелось
До седых до волос.
Ах ты, молот, ковач,
Я ли не был силач?
А теперь не под стать
Мне с тобой работать!
Одряхлела рука,
Ноют грудь и бока,
А пока в небе свет,
Мне и отдыха нет!
Что за лютый злодей,
За лихой чародей
Наши деньги берет,
Кровь мужицкую пьет?
Нет, не лютый злодей,
Не лихой чародей —
Именитый купец
Да царь белый — отец!
Собирайтесь же все,
Кузнецы, слесаря,
Топоры навострим
И пойдем на царя!
699*
Уж ты доля, моя доля,
Доля горькая моя!
Точно немощь приключилась,
С ног свалила старика.
Шестьдесят лет я работал,
Надрывался над сохой.
Может, вырастут ребята —
Старику дадут покой.
Старший сын был парень статный.
В город я его пустил.
Не вернулся он с завода —
Там головку положил.
Средний сын был грамотеем,
Много книжечек читал,
Всё свободы дожидался,
Да и сам, бедняк, попал.
Ночь темна была, жандармы
Вдруг напали на село,
Много книжечек забрали
И с собой взяли его.
Третий сын был парень статный —
Молодец из молодцов,
Он с германцами сражался
За дворян и за купцов.
Он был ранен пулеметом
К с войны домой пришел;
В то время стал калекой,
С сумкой по миру пошел.
Вдруг от царя пришла бумага:
Нужно подати платить,
Кто не выполнит приказа —
За решетки посадить.
Я теперь старик-от хилый,
Нечем подати платить
И последнюю коровенку
Дал правительству продать.
И запродали корову
За бесценок кулаку.
Вот дождусь Советской власти,
Рыло им набок сворочу.
700. Чудный месяц*
Чудный месяц плывет над рекою,
Всё в объятьях ночной тишины.
Я сижу и любуюсь тобою,
Здесь с тобой, дорогая моя.
— Ничего мне на свете не надо,
Только видеть тебя, милый мой,
Только видеть тебя бесконечно,
Любоваться твоей красотой.
Но — увы! — коротки наши встречи.
Ты спешишь на свиданье к другой…
Так иди, пусть одна я страдаю,
Пусть напрасно волнуется грудь.
Пред иконой я встану с мольбою
И всю жизнь замолю за тебя,
Чтобы боже послал тебе счастья,
Чтобы горя тебе не знавать;
А я буду всегда без участья
По гроб жизни любить и страдать,
Для кого я жила и страдала
И кому я всю жизнь отдала?
Как цветок ароматный весною,
Для тебя одного расцвела.
Ты поклялся любить меня вечно,
Как голубку лаская меня.
А потом же, смеясь, безутешно
Ты навек мою жизнь погубил.
Я просила тебя, умоляла:
Приди, милый, проститься со мной.
А ты, подлый, другую ласкаешь
И смеешься, тиран, надо мной.
Нам теперь уж с тобой не сойтися, —
Верно, так уж угодно судьбе.
И могила моя одинока:
Не придешь, не поклонишься ей,
Только яркое солнце высоко
Над крестом моим бедным взойдет.
Бедный камень лежит одиноко,
Точно сторож могилы моей.
Отчего не проснешься ты снова
Для цветов ароматных полей?
701*
Ах, зачем эта ночь
Так была хороша!
Не болела бы грудь,
Не страдала б душа.
Полюбил я ее,
Полюбил горячо,
А она на любовь
Смотрит так холодно.
Не понравился ей
Моей жизни конец,
И с постылым, назло
Мне, пошла под венец.
Звуки вальса неслись,
Веселился весь дом,
Я в каморку свою
Пробирался с трудом.
И всю ночь напролет
Я всё думал о ней:
Каково будет ей
Без милого жить век?
702*
Много песен слыхал я в родной стороне,
Не про радость — про горе там пели,
Из тех песен одна в память врезалась мне,
Это песня рабочей артели:
Ой, дубинушка, ухнем,
Ой, зеленая, сама пойдет,
Подернем, подернем да ухнем!
Англичанин-хитрец, чтоб работе помочь,
Изобрел за машиной машину,
А наш русский мужик, коль работать невмочь,
Так затянет родную дубину.
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
И от дедов к отцам, от отцов к сыновьям
Эта песня идет по наследству,
К ней в беде прибегает наш русский народ,
Как к последнему верному средству.
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
Умирая, отец на дубовой скамье
Завещает любезному сыну
Лишь тупую покорность суровой судьбе
Да унылую песнь про дубину…
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
На Руси <на> святой жандармерии рой,
Рой шпионов летает, как туча,
Залетает в дома, пробуждает от сна,
Поднимает народ наш могучий.
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
По дороге большой, по большой столбовой,
Что Владимиркой век уж зовется,
Звон цепей раздается глухой, роковой
И «Дубинушка» стройно несется…
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
Есть на Шипке курган, занесенный кругом,
Кости русские там не догнили —
В именины царя, чтоб ему угодить,
Сорок тысяч солдат уложили.
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
Именинный пирог из начинки людской
Брат подносит державному брату…
А в России голодной, в России глухой
Снег заносит крестьянскую хату…
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
Виды видывал я на чужой стороне,
Но нигде я не видел такого,
Чтобы всякая дрянь на мужицкой спине
Выезжала, да так бестолково.
Ой, дубинушка, ухнем… и т. д.
Но настанет пора, и проснется народ,
Разогнет он могучую спину,
И в подарок царю он с собой принесет
Здоровей да покрепче дубину…
Ой, дубинушка, ухнем,
Ой, зеленая, сама пойдет,
Подернем, подернем да ухнем!
703. Красное знамя*
(Польская рабочая песня «Czerwony Sztandar»)
Слезами залит мир безбрежный,
Вся наша жизнь — тяжелый труд,
Но день настанет неизбежный,
Неумолимо грозный суд!
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром наше знамя сеет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет,
То наша кровь горит на нем,
То кровь работников на нем.
Пусть слуги тьмы хотят насильно
Связать разорванную сеть,
Слепое зло падет бессильно,
Добро не может умереть.
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!.. и т. д.
Бездушный гнет, тупой, холодный,
Готов погибнуть наконец,
Нам будет счастьем труд свободный,
И братство даст ему венец.
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!.. и т. д.
Скорей, друзья! Идем все вместе,
Рука с рукой, и мысль одна!
Кто скажет буре: стой на месте?
Чья власть на свете так сильна?
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!.. и т. д.
Долой тиранов! Прочь оковы,
Не нужно старых, рабских пут!
Мы путь земле укажем новый,
Владыкой мира будет труд!
Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!
Над миром наше знамя веет
И несет клич борьбы, мести гром,
Семя грядущего сеет.
Оно горит и ярко рдеет,
То наша кровь горит на нем,
То кровь работников на нем.
704*
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны,
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны.
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны.
На переднем Стенька Разин
С молодой сидит княжной,
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной!
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной!
Позади их слышен ропот:
«Нас на бабу променял,
Только ночь с ней провозился —
Сам наутро бабой стал».
Только ночь с ней провозился —
Сам наутро бабой стал».
Этот ропот и насмешки
Слышит грозный атаман,
И он мощною рукою
Обнял персиянки стан.
И он мощною рукою
Обнял персиянки стан.
«Волга, Волга, мать родная,
Волга — русская река!
Не видала ты подарка
От донского казака.
Не видала ты подарка
От донского казака.
Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!»
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!»
Одним взмахом поднимает
Он красавицу княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну…
И за борт ее бро